Интервью «ЖВ» дала жуковская спортсменка, недавно ставшая чемпионкой Европы по пулевой стрельбе.

Андрей Кузичев

Самый простой и очевидный вопрос: девушка и винтовка. С чего все началось?

— Так получилось, что мой тренер Владимир Калинин оказался нашим соседом. Он, как и мои родители, собачник. Так и познакомились, а я тогда стреляла просто для себя. Папа — военный, я с ним ездила на полигоны, и на тот момент умела стрелять из разных видов оружия. Папа попросил мишени, а тренер ответил: «Зачем вам мишени? Приходите ко мне в тир». Так все пошло и поехало. Мне тогда было 13 лет — самый неадекватный возраст (смеется).

В какой момент пришло понимание, что спорт может стать профессией?

— Где-то через два года после начала занятий. Я, можно сказать, начала карьеру очень стремительно. Через месяц после начала тренировок выполнила норматив первого разряда. Еще через полтора стала кандидатом в мастера, и примерно через год — мастером спорта. А когда в 2013-м готовилась к Спартакиаде школьников, и меня уже стали рассматривать как члена юниорской сборной и первого номера в России в своем возрасте, появилось осознание, что жизнь с этим в той или иной степени свяжется. Хотя, против были родители и школа.

Талантливые спортсмены и учеба — отдельная тема.

— Честно, в школе было тяжело. Хотя за некоторые моменты и понимающих преподавателей я люблю свою школу. Все-таки, это та самая жуковская 3-я школа. Но учителя отрицательно относились к тому, что я надолго уезжаю. Были определенные внутренние конфликты, однако я старалась с этим справиться. 9 классов закончила и честно очень хорошо сдала ОГЭ. А потом уже стоял выбор — перевод в 10-й класс или другое учебное заведение. Как раз приехала с первых зарубежных соревнований, выполнив норматив мастера спорта международного класса, и мы с родителями решили, что я иду в колледж при Гжельском государственном университете. Сейчас учусь уже в самом университете, а колледж закончила с отличием и все делала сама. Такого, чтобы оценки ставили, как спортсмену, не было. Некоторые преподаватели порой говорили: «Просто так ничего не поставим — даже не проси». Бывало обидно: ну как же так, я сама все делала?

Выбор профиля в стрельбе присутствует? Например, между пневматической винтовкой или малокалиберной.

— На винтовке выбирать не приходится. Как пневматика, так и стрельба из малокалиберной винтовки из трех положений — олимпийские дисциплины. Нет такого, что стреляешь из чего-то одного. Есть сезоны с разными винтовками, а все соревнования — отборочные. Плюс, усложнились правила, и если ты отбираешься по малокалиберной винтовке, обязательно надо стрелять пневматику. Независимо от того, хорошо ты это делаешь или нет. Иначе тебя просто не допустят до всероссийских соревнований.

У «пистолетчиков» немного проще. Там есть пневматика, как олимпийский вид, а есть, как мы ее называем — «олимпийка». Это стрельба по пяти мишеням с ограничениями по времени в несколько секунд. Там выбираешь либо одно, либо другое. Вместе два упражнения выполняют единицы. Мы же возим два вида оружия и больше тренируемся.

Что такое стандартный день на сборах в стрельбе?

— С утра обязательная зарядка. В зависимости от состава группы он начинается в диапазоне от 6:30 до 7:30. Потом завтрак и первая тренировка с разминкой и заминкой — с половины десятого до двух. Обед и потом второе занятие. В один день это две стрелковых тренировки. В другой — уже есть занятие по ОФП в зале или на улице. Время — с четырех до семи часов. Потом ужин, собрание, и дальше хочется просто лечь и не вставать. Обычно работаем четыре дня и выходной, хотя это обычно две ОФП-тренировки. В шутку мы их называем «днями активного отдыха».

Какая часть года проходит на сборах?

— Примерно 70 процентов. Еще двадцать на соревнованиях и 10 дома. Хотя, десять процентов вряд ли наберется. Сейчас у меня первый за три года месяц, когда я дома. Обычные домашние периоды —неполные две недели.

Не утомляет?

— Утомляет. В физическом плане ко всему привыкаешь быстро: ты постоянно в движении, и просто нет времени о чем-то таком думать. А эмоционально тяжело. Хочется отдохнуть, куда-то съездить, но ты не можешь выгадать время. Например, мама предлагает в следующем году в мае на неделю полететь в Америку, но я даже не знаю своего календаря. Поэтому, как в этот раз, приходится жертвовать какими-то соревнованиями. В декабре будет Кубок России, но я все-таки потребовала себе перерыв перед важным следующим годом. Поеду на море, и что хотите без меня делайте (смеется).

Год будет олимпийским.

— Меня включили в официальный отбор. Хотя, нынешний год стал первым после юниорской команды, и изначально говорили, что меня не будут позиционировать, как кандидата. Целью номер один обозначили Универсиаду, а сентябрьский чемпионат Европы не был важным пунктом с серьезными задачами. Все как-то само получилось, и это были последние старты перед отбором. Я не надеялась и даже не думала, что так все сложится. Понятное дело, работала, как могла, но не было централизованной подготовки. Потом уже тренер меня поставил перед фактом. Прихожу на занятие и слышу: «Тут такое дело, с нового года мы начинам пахать». Это было неожиданно, и я до сих пор не в прострации, конечно, нахожусь, а пытаюсь осознать случившееся. Речь не о тяжелой работе и не о том, что полгода придется провести вне дома. Просто пытаюсь понять, что какой-то шаг к Олимпиаде я сделала.

Не страшно, когда приходят новости о новых скандалах с Всемирным антидопинговым агентством (ВАДА) и возможных санкциях вплоть до нового лишения флага и прочих ужасов?

— Нет. Потому что у нас есть президент Стрелкового союза России Владимир Лисин, который теперь еще и президент Международной федерации. Он достаточно влиятельный человек, и благодаря ему у нас со стрелковым спортом нет каких-либо проблем. За счет усилий Владимира Сергеевича все под очень жестким контролем. Это закрепленные за нами медики и прочее. А перед Олимпиадой всегда так. В 2016-м перед Играми нас также год мучили. И еще год после нее. Потом на несколько лет все утихло, но перед новой Олимпиадой все начинается заново. Ничего нового в этом нет, и уже ничему не удивляешься.

В персональной карьере этот год прорывный?

— Даже полтора года. Прошлый сезон получился очень тяжелым эмоционально. Долго готовились к чемпионату мира и ставили большие цели. Были свои личные переживания, потому что за год до этого все не очень удачно складывалось. Для меня же мировое первенство стало последним юниорским турниром, и нужно было переходить на взрослый уровень с каким-то статусом, медалями. Понятно, по России даже на взрослом уровне были награды, однако требовалось скорее для себя лично показать результат. Понять, что я готова.

Но все равно в этом году не все просто складывалось. Все-таки я специализируюсь на малокалиберной винтовке (МК), а меня, можно сказать, подергали в разные стороны. Возили на турниры по пневматике. Было очень много турниров, тогда как, например, две девочки, с которыми выступали на Европе, всю зиму просто отдыхали. Я же в это время ездила на пневматику, после чего — уже на МК. Побывала на всех сборах, хотя не должна была. Просто я ранее выполнила оба норматива, но все знали, что с пневматикой я не дружу совсем. МК —это мое. Там комфортно, и я знаю, что, даже не тренируясь, не опущусь ниже минимальной планки мастера спорта. В пневматике, если чуть-чуть пропустить, начинается паника. Там нужно больше находиться в процессе, отрабатывать филигранность, а последнего качества с моей сущностью быть не может. Я еще тот раздолбай, у которого, как говорят родители, все на соплях держится (смеется).

Нет той усидчивости, которая есть у девочки, которую сейчас тренирую. Мы занимаемся, и я вижу, что у нее есть то, чего у меня не было никогда. Это уже характер. Например, поставила ее «вхолостую» — в костюме, с перчаткой. Она стоит, плачет, больно кулаку. Говорю: «Отдохни». Ответ: «Нет, буду стоять, пока рука не отвалится». Я же себя останавливала, считая, что лучше взять паузу, а потом сделать больше.

Поначалу у меня получалось за счет юношеского максимализма. Первые три года с огнем в глазах все делала, а потом пришло понимание: надо работать. Сейчас именно такой период. Не на кураже — за счет труда и выработавшейся привычки, что надо что-то делать.

Стрельба считается долгоиграющим видом спорта. Это не гимнастика, где к 20 годам зачастую уже выжаты все соки. Стрелки же выигрывают Олимпиады и в серьезном возрасте.

— Это опыт. Нашим видом можно заниматься сколько угодно — хоть до самой старости. Я смотрела ветеранский чемпионат мира, и там были люди, за которыми надо тянуться и брать с них пример. Но здесь важна забота о своем здоровье. Спина недолговечна. Колени и локти — тоже. У винтовочников на запястья нагрузка постоянная, у пистолетчиков — на плечи. Над этим надо очень много работать, и ты крутишься, словно белка в колесе. Надо успевать на какие-то процедуры, в зал закачивать мышцы, тренироваться. Все по тренировочному плану, а у кого-то учеба, дети, личная жизнь, семья или работа. Либо ты крутишься в этом от заката до рассвета, либо — при наличии желания и отсутствии возможностей — долго не протянешь. У спортсменов много проблем медицинского характера, и этому нужно уделять внимание. Не всем хватает сил и здоровья работать через «не могу», преодолевая себя.

А какая мотивация? Что гонит вперед?

— У кого-то имеются цели, которых хочется достигнуть. А у других есть желание, потому что нравится сам процесс. Реально уважаю людей, которые делают что-то не ради чего-то, а просто делают. Они фанатичны настолько, что забывают обо всем, погружаясь в процесс с головой. Им просто не нужны дополнительные стимулы, и это реально круто. Для меня же это, в первую очередь, саморазвитие.
Я в стрельбе восемь лет, и, оборачиваясь назад, вспоминаю, как пришла в этот спорт неуверенным в себе человеком, который боялся что-то сделать без оценки других людей. Такой «синдром отличника». Работаешь-работаешь, и где-то в душе мысль: «Ну, похвалите же меня!». Сейчас же развиваешься для себя. Ты для себя любимый и единственный, и должен выступить так, чтобы саму это удовлетворило. После соревнований важно понимание: я сделала какие-то выводы и добилась чего-то нового.

Это приятный бонус и самомотивация. А стимулирование — это смешная история времен Универсиады. Как раз готовилась к миксту, и одногруппник, с которым вместе сидим на занятиях, говорит: «Все, возьмешь сегодня медаль, и я пожарю твои любимые пельмени». Это был лучший стимул в жизни (смеется). Уже шучу, что работаю за еду. Дома тоже иногда говорят: если есть медаль — приготовим все, что ты хочешь. Это вроде бы простые домашние моменты, но они откладываются в голове, и ради этого хочется что-то делать.

Это не престиж и не статус. Не как в тире «Кобальт», где все начальство во главе с главным учредителем Сергеем Александровичем Филиным переживает, руководство НИИПа. Все звонят, поддерживают. Спасибо тем, кто вкладывает время и силы. Директору тира Наталии Алексеевне Поповой, которая говорит: занимайтесь хоть допоздна. На самом деле в Жуковском много людей, очень сильно помогающих спорту. Получается, они остаются в тени и не требуют повышенного внимания, но в такие моменты хочется сказать им спасибо. Надеюсь, что наш тир в подвале жилого дома на Чкалова все-таки расширится, а для того, что есть, делают все возможное. Если бы не было людей, которые это поддерживают, наверное, мы бы с тренером вдвоем не справились и не добились того, что удалось.