Однажды очнувшись в больничной палате после экстренной операции, невольно услышала разговор врача с пациенткой, собравшейся прервать беременность: «Ранее аборты были? – опрашивал молодую женщину доктор. – Да, – бодро ответила та. – Сколько? – Восемь». Подумалось тогда, что всё это не от хорошей жизни, и убеждать её не делать девятый шаг по проторенной дороге наверняка бессмысленно. Но наше государство решило попробовать, подбросив «скрепы» гражданам в кровать.
Кампания по ограничению абортов в РФ всё набирает обороты. Вопрос уже даже не в том, что после намёка властей от проведения таких операций полностью отказались коммерческие медцентры Крыма, Курской и Липецкой областей, ряд клиник Мордовии, Татарстана, Челябинской области, а введение возможного запрета для частников обсуждают в Калининградской, Нижегородской областях, Приморском крае.
В Мордовии и Тверской области приняты региональные законы, вводящие административную ответственность «за склонение к абортам». Те же нормы хотят одобрить в Тамбовской области и Татарстане. При этом патриарх Московский и всея Руси Кирилл во всеуслышание надеется, что их примеру последуют и на федеральном уровне.
Там пока размышляют «о выведении услуг абортов из частных клиник», поведала 30 ноября о напряжённой законотворческой работе бывший уполномоченный по правам ребёнка, а ныне – вице-спикер Госдумы из «Единой России» Анна Кузнецова. Она вспомнила, что 2024-й объявлен президентом Годом семьи, а значит «семейные ценности, защита наших детей, защита наших семей станет приоритетом».
В тот же день Верховный суд России по иску Минюста признал «Международное общественное движение ЛГБТ» экстремистским, в частности «за возбуждение социальной и религиозной розни». Заседание провели без ответчика, прессы и под грифом «секретно», как военный бюджет. Есть подозрение, что речь и тут шла о защите традиционных семейных ценностей. Но за отсутствием информации общественность вынуждена гадать, за что ещё теперь можно отъехать на десяток лет в колонию – за каминг-аут, правозащиту или сочувствие сексуальным меньшинствам, ношение радужного значка? Юристы лишь разводят руками, обозначая необъятную широту рамок вердикта.
Кстати, многие россияне до сих пор, несмотря на настойчивое толкование властей, не уловили, в чём разница между обычной радугой и «экстремистской». «Уже многократно разъяснялось, что отличие традиционной радуги, воспетой Чуковским и Маршаком, от ЛГБТ-символа — в количестве цветов, – снова поделился экспертным мнением пару недель назад глава думского комитета по информполитике, автор закона о полном запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений, единоросс Александр Хинштейн. Так он отреагировал на запрос по теме в Роскомнадзор от коллег-парламентариев из партии «Новые люди»: – В традиционной радуге — семь цветов. В гей-радуге — шесть. Нетрудно догадаться, какой из цветов там отсутствует».
Можно пытаться и дальше лимитировать гендерное разнообразие в надежде на улучшение демографии, талдычить мантру про «шесть цветов» и заодно ограничивать аборты, хорошо зная от Минздрава, что число прерываний беременности в стране за последние десять лет снизилось вдвое. Вся эта радужно-дымовая завеса вряд ли позволит людям забыть о собственной, реальной жизни. О том, что треть детей в России воспитываются в малообеспеченных семьях, тогда как треть госбюджета отправляется на оборону и вовсе не геями с лесбинками. О том, что «каждой бабе» в традиционной ячейке общества надо «по мужику» рядом, а не по мобилизованному в окопе. О том, что плодить бесправную нищету для обслуживания горстки обнаглевшего «истеблишмента» – не наша национальная мечта.
