Житель города, выпускник ФАЛТ МФТИ Сергей Кедров о том, как страх парализует развитие науки, а дела по госизмене строятся на предположениях о вероятности
МАКС в Жуковском всегда был настоящим праздником. Еще в советское время в День авиации на берегу р. Москва устраивались показательные полеты. Собирался весь город.
Может ли случиться, что в какой-то момент МАКС, авиация и космонавтика в России перестанут существовать? Представить такое сложно.
Но авиация и космонавтика – это люди. Сотни тысяч ученых, инженеров, летчиков, специалистов, студентов, школьников, мечтающих о полетах. Отрасль уже не молодая, в ней много династий, когда начинали деды, продолжали отцы, а потом приходили дети. Если приток людей остановится – отрасль перестанет существовать.
Как можно остановить приток? Очень просто. Нужно посеять страх. Низкий престиж науки, в отличие от советских времен, и невысокие зарплаты уже имеются.
Как посеять страх? Тоже просто. Нужно случайным образом выбирать жертв и по самым абсурдным обвинениям тащить за решетку. Жертвы должны быть случайными, чтобы оставшиеся понимали, что следующей жертвой может стать любой. Это именно то, что происходит сейчас с авиационно-космической отраслью. За последние 20 лет в России за шпионаж, госизмену и разглашение гостайны приговорили по разным оценкам около 400 человек, в том числе более 30 ученых.
Казалось бы, что такое 30 ученых для огромной страны? Но вот, например, Жуковский с его 100 тыс. человек населения – это одна большая деревня. Центр авиации. Все друг друга знают. Всего-то двух ученых арестовали, а весь город впал в оцепенение.
Можно сказать, что “нет дыма без огня”. Раз арестовали, значит, что-то было. Но вот читаешь новости в СМИ по арестам и понимаешь, что работает конвейер. И весь его смысл в том, чтобы посадить человека на годы в одиночную камеру, лишить какого-либо общения и добиваться самооговора. Самооговор – главное “доказательство”, которого добивается следствие. Рассмотрим конвейер подробнее. Возьмем 11 дел, начатых с 2015 года в отношении десяти ученых и одного журналиста, обвиняемых в госизмене. Дела ведет следственный комитет ФСБ. В новостях фигурируют всего два следователя. Подчиняются руководителю СК ФСБ. Директор ФСБ в курсе дел. Он лично направлял письмо директору Следственного комитета о возбуждении дела в отношении Ивана Павлова – адвоката во многих делах о госизмене.
Президент в курсе дел. Многократно по разным делам собирались подписи в поддержку ученых. Глава РАН и представители СПЧ сообщали об арестах. Реакции не было.
Из публикаций следует, что материалы дел готовились за много лет до арестов. К моменту арестов насчитывались тома. Факты разглашения в публикациях отсутствуют. Встречаются формулировки: “вероятно, могло привести к разглашению”, “возможно, вело к разглашению”.
Следователи не являются специалистами в технологиях. Материалы для них годами готовят “эксперты” на местах. С учетом вероятностных формулировок обвинений это означает, что материалы собираются в отношении многих, кто имел “вероятность” или “возможность”.
Суды также не специалисты в технологиях. Вероятностные оценки “экспертов” мало что могут сказать о факте разглашения. Поэтому решающим аргументом для суда является признание.
Критерии выбора ученых для сбора материалов: знает иностранный язык, имел контакты с представителями других стран, круг научных интересов близок к охраняемым гостайной. Даже если ученый доступа к гостайне не имел. Из 11 дел только в двух упоминается наличие доступа. В другой ситуации подобные критерии указывали бы на активно занимающегося исследованиями и имеющего признание на международном уровне ученого. Раньше такими людьми гордились, а их работа ценилась.
Перечень материалов, относящихся к гостайне, засекречен. Узнать его нельзя. Каждое ведомство составляет свой перечень тайн и не знает, что в перечне другого ведомства. Любая научная публикация по теме, близкой к оказавшейся в перечне, может стать критерием.
Ни в одном из дел не упоминается о получении вознаграждения за “вероятную” передачу гостайны. Также не упоминается о найденных счетах или пачках денег.
В 9 из 11 дел арестованы люди в возрасте и имеющие проблемы со здоровьем. Арестованные изолированы от какого-либо общения, включая адвокатов и близких. Многие месяцы содержатся в одиночных камерах. Адвокаты не имеют возможности знакомиться с материалами дел, так как они засекречены. На адвокатов оказывается давление, вплоть до заведения дел, обысков и ареста имущества. Следователи предлагают арестованным оговорить себя и коллег. За отказ – продление ареста.
До 2009 ученых пытался защищать Комитет защиты ученых, в которого входили академики Юрий Рыжов, Виталий Гинзбург, Сергей Капица. Однако обращения к президенту и придание дел огласке действия не имели. Вместе с уходом академиков из жизни деятельность комитета остановилась.
«Иван Павлов: Я практикую 25 лет, участвовал в делах о госизмене и в конце 1990-х, и в начале 2000-х, и я могу сказать, что после 2015 года у нас просто вспышка дел по этой статье. Раньше было по три дела в год на всю Россию, а с 2015 года — 15 дел, в пять раз больше. Но за 25 лет своей практики я так настоящего государственного изменника и шпиона не увидел. Все какие-то выдуманные. В ФСБ палочная система тоже есть, как и в других силовых ведомствах, им надо показывать результаты. А 275-я статья УК РФ — серьезная статья».
И вот при всем при этом из 11 арестованных после многих месяцев ареста только один согласился признать вину. Во время следствия свою вину отрицал, но на суде признал, вероятно, согласившись на сделку. Получил 7,5 лет колонии. Так может ли случиться, что МАКС, авиация и космонавтика в России перестанут существовать? Наверное, не перестанут. Так как наукой занимаются люди сильные, одержимые и имеющие достоинство. Им хватит сил пережить темные времена.
Дела
Владимир Лапыгин, арестован в мае 2015 года, в возрасте 74 лет. Работал в ЦНИИмаш, кандидат технических наук, доцент МГТУ им. Баумана. Получил 7 лет колонии строгого режима, освобожден по УДО. Обвинение: “…передача Китаю программы для расчета прохождения через атмосферу спускаемого аппарата корабля “Союз”. Вину не признал, признал факт передачи программы, дело назвал сфабрикованным, заявил, что программа не была секретной, экспертиза проведена под давлением некомпетентными лицами, суд назначил срок наказания учёному ниже низшего предела в связи с очевидной недостаточностью доказательной базы обвинения.
Алексей Темирев, арестован в июле 2018 года, возраст – 64 года. Руководитель МИП “Мехатроника” и учредитель КБ “ИБИС”, доктор технических наук, профессор, преподаватель Южно-Российского государственного политехнического университета. Получил 7,5 лет колонии строгого режима, обвинение: “… передача секретных сведений иностранному государству, которые возможно уходили за рубеж …” Вину не признал, заявил, что все публикации есть в открытом доступе.
Виктор Кудрявцев, арестован в июле 2018 г., 74 года. Работал в ЦНИИмаш, кандидат технических наук. Получил 7 лет колонии строгого режима, обвинение: “… передача одобренных ЦНИИмаш данных технических разработок по заказу стран Евросоюза, которые также применялись при создании ракетных комплексов “Кинжал” и “Авангард”…” Вину не признал, отказался от сделки со следствием, которая в обмен на освобождение из изолятора предполагала признание вины и оговор сотрудников, доступа к гостайне не имел. Выпущен под домашний арест из-за развития болезни. Умер. “В поддержку Кудрявцева выступили учёные и общественные деятели — президент РАН, совет по правам человека при президенте РФ, «Санкт-Петербургский союз учёных», а также более 130 000 человек, которые подписали петицию за перевод Кудрявцева под домашний арест”.
“Нам следователь говорил, что ЦНИИмаш — айсберг из шпионов, а Кудрявцев — только верхушка, мы за него дернем и вытащим весь айсберг», — рассказала Ольга Кудрявцева. — Говорил, пусть соглашается на сделку, мы ему 4,5 года дадим, выпустим пораньше, а он заложит всех”.
“– На отправку документов в бельгийский институт было получено официальное разрешение, экспертиза была на предприятии, – утверждает сын ученого Ярослав Кудрявцев. – Только после проверки “первого отдела” документы переслали по электронной почте. Как еще отправлять, если они признаны несекретными? Тогда было все разрешено, а сейчас эти материалы объявили секретными. Очень печально, что задним числом можно объявлять несекретное секретным. Это говорит либо о плохой форме организации контролирующей службы, либо о том, что все секретное и несекретное зависит от политических факторов. У отца была низшая, третья форма доступа. К документам, связанным с боевыми ракетами, его не должны были подпускать и близко. С 2000 года он вел научную работу и никакого отношения к военной тематике не имел. У всех в ЦНИИмаш, за исключением уборщицы, есть третья форма допуска. Следствие, видимо, считает, что отец находил какие-то лазейки и получал эту информацию”.
“– Я под 51-й статьей Конституции, – говорит Виктор Кудрявцев, – заявил, что с обвинением не согласен и показания давать не буду. Так было в первый день, до сих пор ничего не изменилось. Следователь пытался заключить со мной сделку, но ее условия меня не устроили. Я должен был оговорить сначала себя, а потом сотрудников, с которыми я работал. Я считаю, что дело заказное и публичное. Распоясался народ, за границу ездит, общаться хочет. Этого арестованного мало – еще одного посадят”.
Роман Ковалев, арестован в июне 2019 г., 56 лет. Работал в ЦНИИмаш, доцент, кандидат физ.-мат. наук, преподаватель МФТИ. Получил 7 лет колонии строгого режима, обвинение выдвинуто по делу Виктора Кудрявцева. Вначале вину не признавал, на суде вину признал. Вероятно, заключил сделку со следствием.
Сергей Мещеряков, июль 2019 г., 77 лет. Работал в ЦНИИмаш, кандидат технических наук. Помещен под домашний арест, обвинение выдвинуто по делу Виктора Кудрявцева. Вину не признал.
“Отчеты, в которых, по мнению следствия, оказалась гостайна, прошли проверку внутренней комиссии ЦНИИмаш и комиссии экспортно-технического контроля — те не обнаружили в них секретных сведений, но спустя пять лет ФСБ передумала. Результаты проекта были опубликованы в открытой печати в России и за рубежом”.
Алексей Воробьев, февраль 2019 г., возраст неизвестен. Преподаватель МАИ, доцент кафедры ракетных двигателей, кандидат технических наук. Обвинен в госизмене (ст. 275 УК), покушении на незаконный экспорт или передачу из РФ сырья, материалов, оборудования, технологий, научно-технической информации, незаконном выполнении работ (оказании услуг), которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники, средств его доставки и в отношении которых установлен экспортный контроль. Обвинен в покушении на контрабанду радиоактивных, отравляющих или взрывчатых веществ. В судебных документах говорится: «Воробьев имеет обширные устойчивые связи за пределами территории РФ, в том числе в Китайской Народной Республике», «приискивал возможность выезда в населенные пункты РФ, которые располагаются в непосредственной близости от российско-китайской границы». Осужден на 20 лет колонии, вину не признал.
Валерий Митько, февраль 2020 г., 78 лет. Президент Арктической академии, профессор, доктор технических наук, капитан первого ранга, член-корреспондент Санкт-Петербургской инженерной академии, действительный член Российской Академии естественных наук, председатель Санкт-Петербургского отделения секции геополитики и безопасности, действительный член и президент Арктической академии наук. Награжден 24 медалями, включая две серебряные медали им. П. Капицы за научные достижения, медаль Вернадского, медаль Правительства Республики Саха (Якутия), Правительства Санкт-Петербурга, автор более 400 научных трудов, известных как в России, так и за рубежом, автор двух учебников. Помещен под домашний арест, обвинен в передаче спецслужбам Китая материалов, содержащих государственную тайну. Вину не признал, заявил, что все материалы есть в открытом доступе, доступа к гостайне не имел. “По версии обвинения, перед вылетом в аэропорту был негласно досмотрен багаж Валерия Брониславовича. В нем сотрудники ФСБ нашли документ, который посчитали гостайной и поводом для возбуждения уголовного дела о госизмене. Напомню, что документ в багаже был якобы обнаружен в 2018 году, а дело возбудили лишь в 2020-м. При этом, что должны делать люди, которые реально заботятся о государственной безопасности? Наверное, как минимум не дать вывезти такой документ. Но этого не произошло: Митько спокойно выехал, прошло почти два года — и только теперь этот вопрос подняли”.
Иван Сафронов, июль 2020 г., 30 лет. Журналист. Арестован в СИЗО, подозревается в передаче в 2017 году информации о военном сотрудничестве России с одной из ближневосточных стран чешским спецслужбам, якобы завербовавшим его еще в 2012 году. Дело было возбуждено 6 июля 2020 года, но уже через день, по свидетельству адвоката Ивана Павлова, насчитывало 7 томов в толстых переплётах. По мнению адвоката и Ивана Сафронова, уголовное преследование связано исключительно с журналистской деятельностью, когда встречи с коллегами посчитали вербовкой, а переписку — передачей секретных данных. Вину не признал, доступа к гостайне не имел.
Александр Луканин, октябрь 2020 г., 65 лет. Пенсионер. Проживал в общежитии. Работал в старшим техником в лаборатории методов нанесения покрытий Института физики прочности и материаловедения (ИФПМ) Сибирского отделения РАН. Занимался озонаторами — высоковольтными генераторами, которые производят озон и применяются для очистки воды (вместо хлорки), обеззараживания помещений и воздуха. Сотрудничал с китайскими научными организациями, работал в Шэньянском университете в Китае, разработками интересовалось ученые Южной Кореи. “… работа не могла быть причиной его задержания и ареста, потому что чем-либо особенным и секретным он не занимался»,— заявил «Интерфаксу» директор ИФПМ Евгений Колубаев. Арестован, в СИЗО, после ареста нет упоминаний, доступа к гостайне не имел.
Анатолий Губанов, декабрь 2020 г., 63 года. Сотрудник ЦАГИ, начальник отдела НИО-2, кандидат технических наук, доцент МФТИ, автор 119 научных работ, преподаватель МИМ ЛИНК. Обвинен в передаче секретных сведений европейскому государству в рамках международного проекта по разработке гиперзвукового гражданского самолета HEXAFLY-INT (High-Speed Experimental Fly Vehicles – “Высокоскоростные экспериментальные летательные аппараты”). В рамках проекта планировали создать инновационный планирующий летательный аппарат, принцип работы которого основан на конфигурации, разработанной в предыдущих проектах LAPCAT I и II. Первое испытание HEXAFLY-INT планировалось провести весной 2020 года. На сайте Европейского космического агентства сказано, что специалисты «идут в графике». Модель гиперзвукового пассажирского самолета HEXAFLY-INT в 2017-м ЦАГИ представил на авиасалоне МАКС-2017. Область интересов: проектирование перспективных, еще не состоящих на вооружении гиперзвуковых ракет, автор научных разработок в этом направлении, которые имеют гриф секретности, подписал обязательства не обсуждать детали своей научно-практической деятельности с посторонними и дал согласие продолжать научные изыскания под негласным контролем спецслужб. Арестован в СИЗО, вину не признал, имел доступ к гостайне.
Валерий Голубкин, апрель 2021 г., 69 лет. Сотрудник ЦАГИ, почетный профессор МФТИ, доктор технических наук, ответственный секретарь журнала “Ученые записки ЦАГИ”. К гостайне доступа не имел. Обвиняется в передаче секретных сведений одной из стран НАТО. Арестован, в СИЗО, вину не признал, доступ к гостайне не имел.
Цитаты из интервью с Иваном Павловым и из публикаций в СМИ
В «группу риска», как показывает практика, попадают ученые с познаниями в своей области, которые обладают некоторой чувствительной информацией, а также имеют международные связи, например, общаются со своими зарубежными коллегами. Ведь как размышляют наши спецслужбы: если такой человек имеет какие-то связи с иностранцами, — он потенциальный враг и предатель, за ним обязательно следует установить наблюдение с целью зафиксировать передачу им какой-нибудь информации иностранному гражданину.
Если факт зафиксирован, остальное — дело техники. Можно взять эту информацию, переслать экспертам — часто специалистам, аффилированным с ФСБ, — которые признают данные секретными.
“Конкретный перечень сведений, подлежащих засекречиванию, утверждается приказом в каждом министерстве или ведомстве. И мало того, что у нас нет единого общегосударственного перечня, так власти еще взяли и засекретили все эти ведомственные перечни. То есть не только обычный гражданин не может понимать, что такое гостайна, но и в одном ведомстве не знают, что считается гостайной в другом ведомстве”.
“Подобные дела для всех чекистов, кто завязан на их «раскрытие», являются своеобразным карьерным трамплином. В итоге они могут рассчитывать на внеочередное повышение в звании, новые должности, премии и награды”.
“Мы живем в милитаристской атмосфере, можно сказать, в условиях почти военного времени, а война — это враги. Внешние враги всем понятны, это Америка, Европа, Украина, да и вообще вся «заграница». Но ведь если есть внешние враги, то должны быть и внутренние. А внутренние враги — это предатели, госизменники, шпионы. Когда настоящие враги не находятся, то их приходится придумывать. К сожалению, пожилые ученые, являясь легкой добычей, часто попадают в статистику по таким делам. Люди просто становятся жертвами настроений, основанных на шпиономании. Есть исключения, конечно, но общий тренд, к сожалению, уже наметился”.
«Процент оправдательных приговоров по делам государственной безопасности в России ничтожно мал, он сводится к нулю, — рассказывает Павлов. — Такие дела — самый быстрый путь вверх по карьерной лестнице для оперативных, следственных и прокурорских сотрудников. Особенно удобно, что материалы этих дел также являются гостайной, а значит, не подлежат разглашению. Поэтому доказательная база по ним в большинстве случаев не что иное, как суп из топора. Но добиться справедливого правосудия из-за завесы секретности в таких делах защите крайне сложно. Единственный путь в отстаивании справедливости в таких процессах — общественный резонанс».
В свое время Келдыш сделал на заседании президиума ЦК КПСС доклад, что государственную тайну изобретения можно сохранять максимум в течение полугода. Уже тогда, в 60-70 годы, была настолько велика кооперация науки, что скрыть, что люди что-то такое сделали, невозможно.
