Это последняя колонка редактора в традиционном формате ЖВ и самое тяжелое откровение в моей жизни. Ровно потому, что «Жуковский вести» – лучшее, что случилось со мной, и важное, что случилось с моим любимым городом. Увы, так бывает: свобода познается в сравнении, особенно когда ее отнимают.
35 лет мы не уставали повторять: наш город – это люди, умные, с чувством собственного достоинства, желанием докопаться до истины, любящие авиацию и себя в ней. А еще мы убеждали друг друга, что Жуковский – не примитивная вотчина губернской власти, это взрослый (с точки зрения общественного сознания) город, где жители понимают разницу между родиной и правительством, свободой и несвободой, ответственностью и популизмом… Мы тысячу раз доказывали это на выборах, общественных слушаниях, в дебатах и спорах о жизни города. И каждый раз повторяли как «отче наш» слова профессора Жуковского, что человек полетит, опираясь не на силу мускулов, а на силу своего разума. Это было так очевидно, что казалось – вот она, новая религия наукограда: одно предложение, высеченное на камне рядом с памятником отцу русской авиации.
Но что-то пошло не так. И, если честно, мы знаем что. Большая страна пошла по второму кругу авторитарной истории, обнуляя жизни, надежды и веру в торжество разума. Медленно и печально за пару десятилетий от местного самоуправления не осталось ровным счетом ничего. Более того, открылась бездна, в которой стерлась грань между добром и злом, правдой и ложью, достоинством и угодничеством… ну, а сила мускулов откровенно «выбилась в люди» на фоне бессилия разума в праве быть правым.
В результате сегодня мы имеем двух ведущих ученых ЦАГИ, которых осудили на 12 лет по статье «госизмена» за участие в международном проекте института. Главой города стал Борис Аубакиров, который лично курировал проект с вырубкой цаговского леса. «Наш лес слабо проветривается и плохо просматривается», – парировал он возмущенным горожанам.
Совет депутатов перестал быть представительством граждан Жуковского, потому как и выборов в этот орган фактически нет: честные выборы истребили давно, относительно честные – в 2014-м, что ЖВ доказали опытным путем.
Справедливости ради, правда, стоит сказать, что в отсутствии местного самоуправления как такового, все эти должности от мэра до депутатов имеют такое же значение, как занавески в зале суда.
И, конечно, самое глобальное «достижение» страны (от Москвы до самых до окраин) – полное уничтожение таких понятий, как истинная интеллигентность, человеческая порядочность, пацифизм, права человека, свободомыслие, правосудие и справедливость. Даже элементарное милосердие вычеркнуто из жизни как непростительная слабость. Зато в неограниченном количестве выползла простая страсть к гаденьким поступкам. Например, писать доносы. Они уже не ограничиваются потребностью «от чистого сердца», а используются в прикладных целях: отомстить, продвинуться по службе, избавиться от конкурента, поставить на деньги… По сути, индустрия доносов уже сформировалась как рыночно-государственное партнерство: спрос, предложения, «эксперты» по назначению…
Недавно я перечитала свою первую книгу, которая представляла собой сборник моих колонок редактора в «Жуковских вестях». Это был 2004 год. Я удивилась, там было мало оптимизма, много тревоги и явное предчувствие беды. «В России стало жить скучно и страшно», – это один из заголовков. “Если мы всего лишь подданные, которым нет до себя никакого дела, – писала я 11 февраля 2004 года, – лишь бы гордость росла за державу, то почему нам страшно? Если мы граждане и из личности каждого складывается страна, общество, народ, то почему нам скучно? Почему мы не дорожим своим мнением, свободой и правами, а монотонно идем как послушное стадо, управляемое даже не дубинками и кнутами, а собственным инстинктом неизбежности… Я не могу смотреть телевизор. От «выструганных» новостных программ хочется бесконечно зевать. «Единая» партия, единый президент, единая любовь и единое право на любовь…».
Сегодня я думаю тоже самое, но мне не скучно, не страшно, мне больно. Потому что моей профессии в моей стране больше нет. Она вне закона. Ее запретили как факт, ограничив законодательно право журналиста на сбор информации, мнений, тем. За пару последних лет из страны уехали почти все, кто занимался честной журналистикой. Остальные стоят перед выбором – менять профессию, уезжать или ощутить на себе всю силу свежих репрессивных законов. Последним изобретением в этом плане стал приступ законотворчества группы депутатов в Госдуме, которые предложили привлекать к уголовной ответственности за журналистское расследование. 10 лет – за журналистское расследование, здорово?! И у меня нет ни малейшего сомнения, что этот закон будет принят, причем в ближайшее время. Потому что бывший журналист, а ныне большой специалист по приданию доносам силы депутатского запроса г-н Хинштейн – один из авторов этой инициативы.
Да, «Жуковские вести» пытались балансировать между профессиональными обязанностями и репрессивным законодательством. И мы делали это ровно потому, что читатели поддерживали нас не только словом, но и донатами.
Сейчас стало очевидно, что выпускать традиционную газету в условиях мало скрываемой борьбы государства с независимой журналистикой – это фактически невозможно. Как невозможно выйти с плакатом «Миру-мир», ccылаясь на свободу выражения мнений. Если газета не может говорить со своими читателями о том, что является главным в данный конкретный момент, то она теряет смысл своего существования. Нет ничего страшнее потери смысла в том, что ты делаешь. Поэтому мы приостанавливаем выпуск печатного издания «Жуковские вести».
Это не значит, что мы прощаемся со своими читателями. Нет, мы делаем паузу. Мы будем искать новые пути и формы существования как медиаресурс. Для этого потребуется время, и мы пока не знаем, сколько. Но мы точно знаем, что это время наступит. Поэтому, с Новым годом, дорогие наши друзья.
Пусть этот год принесет надежду, свет и свежий ветер в нашу жизнь. Как написал в предисловии к моей книге друг ЖВ, прекрасный адвокат Николай Фатеев: «Мысли свободного человека в несвободной стране заставляют делать три вещи: думать, думать и еще раз думать… прежде всего о том, как в этой ситуации помочь людям оставаться людьми». Коля Фатеев ушел из жизни три года назад. До того, что запрещают называть войной. Но его слова – о том, что происходит с нами. Здесь и сейчас.
