Очередной дождливый вечер. Оконные стекла жуковского паба безудержно рыдают, превращая живописный вид на легендарный Миг-21 в мутно-оплывший шедевр Клода Моне. И танго звучит так протяжно-тоскливо, что хочется кого-то обнять, прижать к груди и разделить пополам внезапно возникшую душевную тяжесть. И пришедшие сюда ради танго люди так и поступают – на танцполе пар семь, не меньше, и все танцуют в очень близком объятии, объятии «милонгеро», как его принято называть. Так танцевали танго в старом районе Сан-Тельмо в Буэнос-Айресе в двадцатые и тридцатые годы, так его танцуют и по сей день.
На высоком барном стуле лежит голубая шаль. Лежит уже давно. Наверное, кто-то забыл. «И бирюзовая вуаль небрежно брошена на стуле», – цитирует Мандельштама Игорь, один из самых красивых мужчин жуковского танго-танцпола, не женатый, но искушенный. В самом что ни на есть «танговском» возрасте (сорок плюс), за пять лет, посвященных танго, он умудрился остаться загадочным и неприступным для многих дам. За этот период как минимум четыре тангеры пытались найти ключ к его неприступному сердцу своими горячими объятиями, но неминуемо разбивались о холодную отчужденность и бесконечную иронию.
«Как думаешь, чья?» – кивает на забытую шаль высокая шатенка в синем платье. Игорь берет в руки нежную материю, подносит к лицу, закрывает глаза и шумно вдыхает впитавшийся в ткань запах. «Маша! – выносит заключение Игорь и бросает шаль обратно на стул. – Маша-растеряша!».
Любой мужчина, танцующий танго, может узнать каждую партнершу по запаху. И наоборот, конечно. Как-то раз на праздничной милонге мы устроили что-то типа конкурса «шерше ля фам». Женщины якобы обронили свои платки, и мужчинам предлагалось по запаху найти их владелиц. Хозяйки платков были безошибочно найдены мужчинами в считаные секунды. Все дело в объятии. Оно в танго настолько близкое, что запахи в танце не только чувствуются, но и впитываются, переплетаются, образуя к концу милонги эклектичный парфюмный букет. В танго есть такой прием – «пометить» свою партнершу (или партнера). Прием запретный, так как может вызвать непредвиденные последствия, но очень популярный. Например, мужчина наносит чуть больше, чем положено по этикету, парфюма на правое плечо. Разгоряченная танцем и объятием женщина впитывает в себя запах мужчины и считается как бы «помеченной» им. До конца милонги она будет в глазах остальных партнеров интуитивно принадлежать ему. Так же поступают и некоторые женщины. Запахи способны вызывать самые глубокие, самые неосознанные ассоциации и воспоминания. Совершенно незнакомая женщина за одно трехминутное танго может оставить о себе целый шлейф воспоминаний, намеренно или случайно «пометив» своего партнера.
«А у меня новые духи! Я в них первый раз», – шатенка в синем явно намекает на следующий танец. «На ночь я надеваю только капельку духов…» – с иронией цитирует Игорь, на этот раз Мерлин Монро, лениво поднимается и протягивает Анне руку: «Потанцуем?». Как раз началась новая танда (блок из трех или четырех танго). «Adios, corazzon!» («Прощай, мое сердце!»), первое танго в танде определило близость объятия и глубину чувств. Игорь неспешно скользнул правой рукой по шелковистой материи синего платья, остановив ее у правой лопатки и слегка прижал женщину, как бы закрепив ее у себя на груди. Пару раз перенес вес с ноги на ногу и глубоко вздохнул. И вот тут-то его и накрыло…
Новый аромат духов этой знакомой и в то же время совершенно чужой женщины пробудил в нем странные, давно забытые воспоминания. Капля духов на шее Анны, как выпуклая линза калейдоскопа, разбила на осколки и перемешала воспоминания. Образы чередой толпились в голове, наплывали друг на друга и исчезали где-то вдали. Почему-то вспомнилась майская демонстрация в Жуковском лет сорок назад. Папа держит на руках маленького мальчика, Игорь узнает в нем себя. В одной руке красный флажок, в другой – эскимо. Открытка из детства вытесняется морским пейзажем – солнце, Ялта, белый пароход: ту-ту-у-у-у-у. И снова детство. Приколотая к маминому платью в горошек брошка с янтарем, и вечер на даче у пруда с квакающими лягушками, и самолет в небе, и дорожка из белых флоксов, ведущая в глубину сада. И еще жива была бабушка… Танда давно закончилась, а Игорь все стоял неподвижно, прижав Анну к груди. И Анна, почувствовав значимость момента, тихо стояла, обняв Игоря за шею.
«Как называются твои духи?» – Игорь был непривычно серьезен. «Какое-то сложное слово, французское, не помню», – пожала плечами Анна. Они помолчали. «Давай поужинаем вместе. В субботу». – Игорь посмотрел Анне в глаза. Анна улыбнулась и кивнула: «Давай».
Юлия Гуревич, преподаватель школы аргентинского танго
