Не стало Ирины Константиновны Иконниковой, человека, беззаветно влюбленного в наш город, ставшего его частью до уровня смешения. В ней самой проглядывали черты старого Жуковского, она и жила в старом городе на ул. Ломоносова, 10. В ней была строгость, которую многие принимали за чопорность, но, познакомившись ближе, удивлялись первому неверному впечатлению, потому что она была душевной и человечной. Она часто критиковала, но именно потому что любила и хотела сделать лучше, искренне сопереживая вашей эволюции в рамках ее советов.
Но самое главное – она была предельно проста в своих жизненных принципах, четко разделяя добро и зло, подлость и честность, цинизм и доброту. У нее не было полутонов, она была чужда даже минимального конформизма. Ей всегда было очевидно, что убивать и воровать нельзя, что подлость – это не дань обстоятельствам, а черта характера, что принцип власти «после нас хоть потоп» – признак равнодушия, а не стратегия «эффективных» менеджеров. Да, рядом с ней ты всегда был в тонусе, выходя из зоны комфорта собственных оправданий, но эта высокая планка многим позволяла не идти на компромисс со своей совестью.
Когда жители боролись за сохранение Цаговского леса и против МФЖК на месте кинотеатра «Звездный», Ирина Константиновна возглавила Общественную организацию по защите прав и интересов жителей г.о. Жуковский «Любимый город». Именно от нее написаны тонны и миллионы обращений в различные инстанции, проводились акции и мероприятия по защите жителей, да, собственно, и города. И название не случайно, она любила город, он был ее душой.
Лет двадцать назад, когда в большинстве своем все еще считали, что собственность в многоквартирном доме заканчивается дверью квартиры, мы пришли домой к Ирине Константиновне и, открыв дверь в подъезд сильно удивились. Помимо цветов на этажах, на стене подъезда «сталинки» даже была картина, а на одном из лестничных пролетов уютный диван. Сразу стало ясно, что соседи – не попутчики, а друзья, и от этого появилась особенная теплота. Также уютно было и у нее в СНТ на Нижней дороге, где она тоже была таким же домкомом.
Когда на ее доме решили повесить мемориальную доску Юрию Шогину, который долгие годы был соседом Ирины Константиновны, она восприняла это как личное дело.
Для Ирины Константиновны всегда была важна память, будь то память о родителях, или память о славных страницах Жуковского, или память о людях, которые стали частью города и ее жизни. Она гордилась тем фактом, что ее отец, летчик Константин Иконников взлетал с нашего аэродрома в 1942 году сражаться за родину. Она рассказывала о летчиках и научных сотрудниках Жуковского, пытаясь бережно передать эту память другим.
А еще у нее было высшее хореографическое, педагогическое и музыкальное образование, она устраивала настоящие балы, на которых галантность кавалеров конкурировала только с красотой нарядов дам. И это также роднило ее с тем Жуковским: внешняя суровость при внутренней утонченности.
Ирина Константиновна застала не только расцвет, но и закат уникальности Жуковского, она переживала, когда видела, как ее любимый город пытаются «причесать» под общегубернские нормы, когда равняются не по лучшему, а по худшему. Но у нее оставалась надежда, которую поддерживала любовь к городу и горожанам. Ирины Константиновны не стало, но ее надежда и любовь к Жуковскому останется в наших сердцах.
