Время, когда никто не ждет объяснений, не говорит о правилах приличий, не требует свободы и прав человека. Все пытаются сгруппироваться. За исключением редкой породы людей…

Бывали хуже времена, но не было подлей

Времена торжествующей подлости — это не просто отсутствия справедливости. Это ежедневный труд плохих и очень плохих людей по внушению окружающим, что подлость — не порок, это нормальность, более того, это и есть сама справедливость.
С их «легкой» руки черное называется белым, война миром, ложь правдой, а правда фейком… И главное, само понятие «закон» утрамбовано в глубокую яму, где покоится совесть, презумпция невиновности, права человека… Я бы сказала, все то, что не дает одним людям тупо издеваться над другими, ломать судьбы, разрушать жизни. Причем, именем закона.

Лилия Чанышева — красивая, умная, пассионарная девушка из Уфы. С прекрасным образованием и высокой квалификацией финансиста-аудитора. Работала в крупных российских и международных компаниях. Одна их тех, кто встал на защиту горы Куштау, уникального уголка природы, живого памятника истории, практически священного места для жителей Башкирии, которое власть предпочла отдать под промышленное освоение.

А еще она — лидер протестного движения Уфы. Боролась с коррупцией, отстаивала честные выборы, организовывала мирные акции в защиту гражданских прав… С 2017 года возглавляла башкирский штаб фонда борьбы с коррупцией (ФБК), который российские власти объявили экстремистской организацией, а его лидера Алексея Навального* закрыли в тюрьме. Собственно, это и стало причиной столь драматических событий для всех, кто работал в штабах ФБК.** Организацию громили по всем понятиям репрессивного времени: не заморачиваясь по поводу фактических оснований для предъявления обвинений и не заботясь о видимости справедливого правосудия. Не каждого вора, убийцу и бандита режим удостаивает таких сроков, какие дают сегодня политзаключенным: за слова, репосты, выражение собственного мнения и, упаси Бог, коррупционные расследования. В Питере мажору-наркоману за смертельное ДТП с пятью жертвами дали меньше, чем Навальному,* который занимался тем, что расследовал коррупцию в высших эшелонах власти.
Лилию Чанышеву арестовали 9 ноября 2021 года. Все по законам жанра: угрожающий стук в дверь, мундиры с оружием, семичасовой обыск, допросы в Уфе, суд по мере пресечения, содержание под стражей, этапирование в Москву. Следователь по особо важным делам дает отвод четверым известным в правозащите адвокатам. Лилии Чанышевой отказывают в праве на телефонные звонки даже родственникам. Почти год она находится в московском СИЗО, за 10 месяцев следователь ни разу не дал разрешение на свидание с мужем, который уехал в Москву, чтобы быть ближе к жене.

Алмаз и Лилия

История молодой семьи Лилии Чанышевой и Алмаза Гатина вообще удивительна. Она вся про нечаянную любовь. С первого взгляда и до всепоглощающего чувства счастья. При этом познакомились они отнюдь не в юном возрасте — обоим далеко за тридцать. Как говорит Алмаз, долго искал свою половину. Нашел в газете, прочитал статью про Лилию с ее фотографией. Сразу понял, что вот она та, которую ждал. Их браку всего 2 года, оба мечтали о детях, планировали большую семью… Пусть не сразу, но верили, что все так и будет.

Накануне ареста появилась даже надежда, что Лилия может быть беременна. Но надежда не оправдалась. Теперь все выглядит тревожно. Судя по обвинениям (статья об участии в экстремистской организации) и настрою следствия, Лилии угрожает большой срок заключения. Алмаз говорит, что если Лилию лишат права материнства, он никогда не сможет ни понять, ни простить тех, кто придумал и воспользовался этой чудовищной статьей в законе, по которой сажают невинных людей, отстаивающих свои права на элементарную справедливость.

Мы разговаривали с Гатиным целый вечер. Здесь, в Подмосковье, в кругу моих друзей, которые помогли Алмазу найти жилье. Муж Лилии Чанышевой (которую журналист «Новой» Илья Азар назвал «Тетчер из Уфы») показался мне слегка наивным, порой категоричным, эмоциональным, но искренним и открытым. С болью в глазах и горящим сердцем. Первое, что я подумала, какие они разные — железная Лилия и преданный Алмаз. Но это только мои предположения, ведь я ни разу не встречалась с Лилией, знаю ее из медиа, а про Алмаза и вовсе не слышала до этой встречи. Тем не менее, она сейчас в тюремных застенках, а он рядом, за оградой СИЗО, и все его мысли только о том, как спасти Лилию, как добиться ее освобождения и как достучаться до людей, которые думают, что ничего страшного в стране не происходит, все идет по плану, а права человека — обычная забава русской интеллигенции, не более.

Неужели Лилия не догадывалась, что её так или иначе ждёт арест?

Конечно, мы об этом думали. Я даже несколько раз замечал, что за Лилией идёт наружное наблюдение.

В разговоре я поняла, что и сам Алмаз раньше мало задумывался о происходящем: просто работал инженером, безумно любил жену, всегда старался быть рядом, заботился о семье. Он видел, что значит для Лилии общественная деятельность, гордился ее успехами, вместе с ней переживал неудачи. В тот злополучный день, когда в их квартире шел обыск, он пытался ее защитить.

«Не знаю, может это было предчувствие, но я не спал в ту ночь, — рассказывает Алмаз. — Уснул только под утро. Проснулся, когда увидел человека в маске с автоматом над своей головой. Лилия открывала дверь и ее сразу взяли… Я начал ругаться по-татарски, они почему-то растерялись, дали мне встать перед ней, сами отошли в сторону и больше нас не трогали… Обыск продолжался 8 часов, после чего Лилию увезли на допрос. Дом был перевернут вверх дном. Я начал убираться, но потом бросил, позвонил родителям, друзьям, адвокату и поехал в следственный комитет. Там мне сообщили, что Лилия задержана. На следующий день был суд, приехал следователь из Москвы. И если с утра моя жена была еще в статусе свидетеля и подозреваемой, то к вечеру она уже стала обвиняемой в «создании экстремистского сообщества». Последний раз я видел ее по видеосвязи 17 ноября прошлого года, она была на апелляции по аресту. Я даже не знал тогда, что ее уже увезли в Москву. Когда узнал, быстро собрался и поехал за ней. Получается, в тот день, когда к нам пришли с обыском, я был с ней последний раз».

Алмаз и Лилия

Теперь Алмаз Гатин несколько раз в неделю ездит в московский район Печатники, в следственный изолятор СИЗО-6, приносит для Лилии передачи: фрукты, полезные продукты, потому что ей нужны витамины. Общение с женой у него только через адвоката. Алмаз говорит, что Лилия сильная, она держится, но ей тяжело психологически. За все это время (почти год) следователь ни разу не разрешил поговорить по телефону с близкими, ей ни разу не разрешили свидание с мужем. «Это своего рода пытка, чтобы оказать на человека давление и заставить его признать вину, — считает Алмаз. — Я до сих пор не могу понять, откуда такая жестокость и несправедливость: убийцы и коррупционеры на свободе, а она — молодая умная женщина сидит в тюрьме, не может просто увидеться со мной, с мамой. И всего лишь потому, что хотела справедливости, отстаивала права граждан на собственное мнение, мирными средствами противостояла коррупции. Я читаю про ГУЛАГ и не перестаю поражаться, как люди сидели по 20 лет и выживали».

Почему Лилия Чанышева не покинула Россию? Ведь погром Фонда борьбы с коррупцией ФБК** начался сразу после ареста Алексея Навального.* Большая часть его команды вынуждена была уехать, чтобы не оказаться за решеткой и иметь возможность дальше заниматься коррупционными расследованиями. И это сделали не только московские оппозиционеры, но и лидеры региональных отделений.
«Неужели Лилия не догадывалась, что ее так или иначе ждет арест?» — спросила я Алмаза.

«Конечно, мы об этом думали. Я даже несколько раз замечал, что за Лилией идет наружное наблюдение. Мы обсуждали это. Но почему-то вот так, всерьез, мы не ставили вопрос об эмиграции. Мы четко понимали, что это наша Родина, наш дом, и ехать нам, собственно, некуда. Опять же, пожилых родителей оставить одних — разве это выход? Лилия как-то сказала журналистам, что отъезд из России стал бы для нее большей трагедией, чем арест. И это правда».

«Когда думаешь, «а что я один могу сделать?», легко впасть в уныние. Лучшее лекарство от этого – действие, пусть даже самое маленькое…

Сейчас Лилия Чанышева через адвоката ведет свой блог в сети Телеграм. Это единственная связь с внешним миром, не считая писем. Недавно она опубликовала открытое письмо, которое многие пользователи растиражировали со своих страниц. И это не просто письмо в Телеграм-канале, это мысли о главном О гуманизме, о справедливости, о солидарности…

«Когда думаешь, «а что я один могу сделать?», легко впасть в уныние. Лучшее лекарство от этого — действие, пусть даже самое маленькое… Это Лилия Чанышева. Я десятый месяц в СИЗО. Я очень скучаю по всем вам, особенно по своему мужу Алмазу. Разлука с близкими — это самое сложное в тюрьме. Ко всему остальному можно привыкнуть, как-то приспособиться к условиям или изменить к ним свое отношение. В письмах у меня часто спрашивают, есть ли у меня свидания с мужем. Нет, их нет. Нет даже телефонных звонков. 3 сентября —день рождения моего папы, 11 сентября — день рождения мамы. Но им я тоже не могу позвонить, следователь не разрешает. По Конституции семья находится под защитой государства. По Конституции я обязана заботиться о родителях, а у них есть право и обязанность заботиться обо мне. Запрещая детям звонить из тюрьмы своим родителям, ведомство Бастрыкина одновременно лишает родителей права заботиться о своих детях. Это насилие над семьей, а не защита. Запрет на звонки как способ давления применяется не только к политзаключенным. До суда примерно половине сидящих в СИЗО-6 женщинам (в том числе тем, у кого есть дети) следователи не разрешают звонить близким родственникам. Так быть не должно, и я хочу это изменить… Поэтому я обращаюсь ко всем неравнодушным людям — напишите в соцсетях короткий пост с хештегом #БыстрыкинПротивЖенщин и требованием разрешить всем женщинам, находящимся под следствием, официально звонить своим близким и родственникам. Я также обращаюсь к депутатам с просьбой внести законодательные изменения, которые исключат возможность для следователей давить на содержащиеся в СИЗО людей с помощью запретов на звонки. Все эти действия — кирпичики гуманного государства, для которого человек —высшая ценность, а семья находится под защитой не только в тексте Конституции, но и в жизни».

Осторожно, двери закрываются, следующая станция КНДР

К концу года дело Лилии Чанышевой может выйти в суд. Все понимают, что ждать справедливости от Левиафана почти безнадежно. Статья, которую вменяют Лилии (282.1) предполагает срок до 10 лет. Почти год она в тюрьме. Сейчас ей 40. Это то поколение, которое состоялось и повзрослело в полной уверенности, что ужас политических репрессий — из разряда невозможного. Но оказалось, что это не так. И сегодня мы видим, как жизнь наполняется страхом и безнадежностью: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция КНДР!» И уже никто не ждет объяснений, никто не говорит о правилах приличия, о правде, правах человека, элементарном самоуважении, гуманизме и человеческом достоинстве. Все пытаются сгруппироваться. За исключением редкой породы людей из числа статистической погрешности, которые упрямо отказываются уезжать, которые даже под страхом ареста или сидя в тюрьме верят в светлую Россию будущего. Они считают, что иначе это не кончится никогда.

А потому свободу Лилии Чанышевой, Алексею Навальному* и всем политзаключенным!

И нельзя забывать, что в Жуковском есть очень конкретная, почти личная история про репрессии. В Лефортово сидит ученый ЦАГИ, профессор ФАЛТа МФТИ, которого обвиняют в госизмене. Он не признает своей вины, и я ему верю. Потому что нельзя изменить Родине в 70 с лишним лет, всю жизнь посвятив отечественной науке. Так что, свободу Валерию Голубкину!

*Алексей Навальный внесен в перечень физлиц, «в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму
**ФБК признан в России НКО-иноагентом и запрещенной экстремистской организацией

Поддержи Жуковские вести!

Подробнее о поддержке можно прочитать тут

Выпускающий редактор. Журналистские расследования, рубрика "Перлы недели", происшествия, вопросы ЖКХ.