Дела ученых, или ГУЛАГ, который мы, оказывается, не потеряли
Это странное ощущение — как будто смотришь фильм «Мы из будущего» и одновременно являешься его участником. Только фильм уже вовсе не фантастический, и не про войну 1941-го, а вполне реальная реинкарнация эпохи сталинских репрессий. И не говорите, что до страшно-ужасного 1937-го нынешней России еще далеко. Прошлое в минимальном апгрейде уже твердо ломится в дверь, удивляясь тому, как беспомощна перед временем историческая память.
На прошлой неделе в Новосибирске снова арестовали ученого. Опять по подозрению в госизмене. И по определению — знакового специалиста в своей области. На этот раз «изменником» оказался научный руководитель Института теоретической и прикладной механики имени Христиановича Анатолий Шиплюк, действующий член-корреспондент Российской академии наук, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией гиперзвуковых технологий. Анатолий Шиплюк — уже третий ученый из Новосибирска, задержанный и доставленный в московское СИЗО Лефортово за последние 40 дней. В конце июня были арестованы главный научный сотрудник того же института теоретической и прикладной механики Анатолий Маслов и заведующий лабораторией квантовых оптических технологий Новосибирского государственного университета Дмитрий Колкер.
Последнего, несмотря на четвертую стадию рака поджелудочной железы, увезли прямо из клиники в Новосибирске, а спустя два дня он умер в тюремной больнице Лефортово. Его адвокаты пытались, но до сих пор так и не смогли привлечь к ответственности сотрудников ФСБ, не давших ученому умереть по-человечески, в нормальных условиях, рядом с родными и близкими.
Надо признать, что «дела ученых» стали системным явлением. Точно так же, как это было 70 лет назад, наряду с «делом врачей» и прочими делами, призванными сеять страх и заставлять работать за похлебку в шарашке.
Очевидно, что нынешняя система развивается по собственному сценарию, смысл которого нам точно неизвестен. И это совершенно не исключает, что госбезопасность здесь только повод. Ровно потому, что многие из уличенных в измене ученых всю свою жизнь работали на государство и по сути своей были государственниками. Как сказал один известный адвокат, «такие люди — легкая добыча для индустрии репрессий, они верят государству и тем, кто его представляет, они считают — то, что с ними происходит, чудовищная ошибка…»
Между тем, пока эти люди сидят в тюрьме, происходит действительно нечто чудовищное — научные школы теряют не только топовых специалистов, но и веру в само государство, в смысл заниматься наукой, продвижением знаний, выполнением заданий того самого государства. Рано или поздно обнаружится, что изобретать, вычислять и моделировать, собственно, некому. Потому что товарищ майор этого не умеет, а цаговский ученый и профессор МФТИ Валерий Голубкин второй год сидит в Лефортово, не признает себя госизменником и понимает, что оправдательных приговоров по 275-й статье УК практически нет. Кстати, у него тоже рак, но, слава богу, пока в ремиссии.
И это тот Голубкин, который за всю свою научную карьеру заработал меньше следователя и прокурора, а отдыхая от лекций и семинаров, сажал картошку на даче. Но при этом он большой ученый, профессионально знает, что такое гиперзвук, и умеет это объяснять своим студентам. Очевидно, что, пока Голубкин сидит в тюрьме, где допрос у следователя — единственное значимое событие, студенты вряд ли будут испытывать большое желание поставить собственную карьеру на гиперзвук. Так обычно бывает, когда люди, представляющие государство, дают понять работающим гражданам, кто в стране хозяин. И все сразу понимают —«нас ждут большие неприятности». В научной среде это особенно чувствительно. Здесь много людей, которые понимают, что такое настоящая наука, как она работает, развивается и почему секреты государства — не ее профессиональное предназначение.
Эти люди не верят в виновность ни Маслова, ни Шиплюка из Новосибирска, ни Голубкина из Жуковского…
В Новосибирске коллеги Маслова написали открытое письмо в его поддержку. Коллеги Голубкина тоже могли, но не сделали. Пока. Надо признать, что страх перед Левиафаном — это то, что режим умеет производить весьма профессионально.
Но это не значит, что так будет всегда. Рано или поздно все дойдет до дичайшего абсурда, или люди перестанут молчать.
А потому — свободу репрессированным ученым! Лучи поддержки — Валерию Голубкину!
Ну и, само собой разумеется, миру — мир, нет — войне!
