Недавно руководитель объединения поэтов Жуковского Виталий Краснов сделал мне то ли комплимент, то ли упрек: «У Вас молодое перо». Признавая за собой эту молодость пера, могу сказать, что всегда стремилась найти в людях истинную жизнь сердца, порой исчезающую в скуке официоза и в бронзе человеческого самодовольства. Этот небезопасный поиск – наследство поэта Александра Щуплова, который когда-то вел городское ЛитО. Если бы не годы литературной учебы, то я вряд ли осмелилась бы перешагнуть порог редакции газеты «Жуковские вести» осенью 1992 года. Меня туда и не звали. А звали моего мужа-инженера, известного в движении КСП, в клубах авторской песни. В общем, я первая в семье напросилась на «пробу пера». Наверное, месяца два работала без оплаты, счастье приносил сам факт публикации. Потом Н.Знаменская пригласила меня в штат. Видно, сама судьба привела меня в редакцию, чтобы вместе с газетой пережить ГКЧП в октябре 1993 года и последующие социальные потрясения. Конечно, помню неизгладимое впечатление, произведенное Наталией Знаменской. Для себя я сразу окрестила ее «женщиной, похожей на утро» (строка из авторской песни). Это было Утро радости, свободомыслия, всепрощения, доверия.
Меня сначала грузили не женскими темами «коммуналии», я была и первой ведущей «Криминальной хроники». Узнавала город, а город узнавал меня. Общаясь с жилищниками (узаконенное слово рифмуется с хищниками) я узнала, что мы платим за воду (без счетчиков) из расчета «одна ванна на человека в день». Понимая, какие это деньги, можно было догадаться, как они могли выстрелить. Одной из сфер моего журналистского эксперимента стало интервью с главным патологоанатомом города. Врач провел меня по музею танатологического отделения горбольницы и настоял зайти в морг. «Желтая пресса» в моем лице ничего шокирующего тогда не выдала, но кадры до сих пор перед глазами. Образ врача получился в интервью полным обаяния. В редакции даже предположили, что Ирина влюбляется во всех своих респондентов. В 1994-м году я привела в редакцию Александра Щуплова. В то время он стал известен на всю страну как поэт и как журналист, работал в «Российской газете», составлял словарь ненормативной лексики (сленга). В ЖВ Щуплову позволили напечатать полосу о «фене» и начало нового, уже заграничного, романа Е.Евтушенко (поэты дружили). Но проза Евтушенко показалась скучной. После 1993 года стало ясно, что время поэзии вообще истекло. По убеждению Наталии Знаменской, информация в газете должна превалировать над эмоциями. В этом плане еще более на меня влияла Ада Абрамовна Пантюхина, с годами она стала моим альтер эго и внутренним цензором. А оплотом редакции, на мой взгляд, были корреспонденты-мужчины: Сергей Зарубин, Юрий Полонский, Андрей Кузичев, Анатолий Смирнов , Юрий Пономарев… Обаяние интеллекта привносила группа верстки: Александр Постнов, Александр Черевань… У меня хранится один из перфомансов А.Постнова: в 1992 году он сверстал для меня удостоверение корреспондента ЖВ с датой 31 февраля. Не сразу я оценила этот сюрреалистический ход в игре с реальностью.
Для меня очень многое в жизни изменилось после знакомства с Вольной Академией духовной культуры (ВАДК). Мои статьи о концертах и лекциях в рамках Академии помогли мне получить «высшее самообразование» (помимо МГПИ). Совершилась метанойя (буквально – перемена ума). Я стала религиозным человеком. Как свойственно всем новоначальным, боролась с безверием, на каждой планерке – ратовала против страницы гороскопов.
С 2010 года я – вольный автор, но, надеюсь, навсегда – волонтер «Жуковских вестей». Каждый новый год появляюсь в редакции для подготовки православного календаря. С ноября 2018 года веду страницу поэзии. Мое возвращение «на круги своя» связано с газетой. Я остаюсь против известного софизма «Жизнь коротка – искусство вечно». Нет, все наоборот: вечна – жизнь, искусство – ей служи! Газета «Жуковские вести» служит жизни даже более самоотверженно, чем искусство. Оттого мне хочется всегда оставаться ее волонтером.
