Неужели тридцать?
Вот сидел я, инженер, в славном НИИ, день за днем, с 800 до 1712, от звонка до звонка – и так 15 лет. А кто не помнит, тогда больше 15-и не давали, пожизненных не было, а после 15-ти – только высшая мера. Как-то грустно стало… И тут одна сотрудница похвасталась перед подругами, как я ее чад сфоткал. И говорит мне: «Тут хотят, чтобы я зашел вечерком в какую-то редакцию, Белый дом, комната номер такой-то, там будет некая Наталия. Знаменская ее фамилия…» Что ж не зайти? Тем более фамилия вызывает хорошие ассоциации – мои лучшие студенческие друзья, супруги, жили тогда в Москве на Знаменской улице – очень приятно у них было в гостях побывать… («Старые друзья»… Неужели скоро сквозь эти слова будет проступать и другой, буквальный смысл…)
…Иду в редакцию. Сейчас войду в огромное помещение, там, наверное, куча народа, стучат пишущие машинки, снуют курьеры… Ничего, спрошу кого-нибудь, как найти Знаменскую… Вхожу. Комнатка маленькая, но редакция там вся, в полном составе – все трое…
Уговаривали не долго. А завтра берешь из дома фотоаппарат (редакция такой техникой еще не располагала), запас пленки и с пишущим журналистом идешь на деловую встречу по заданию редакции. Какие-то небольшие комнатки (тогдашние предприниматели их еще и офисами-то не называли), подвалы – мастерские художников, полуподвалы – театральные студии, первые частные магазинчики да парикмахерские, всякие гуманитарные акции, «сэконд-хенды» и прочее, прочее. Ну и высокие кабинеты и собрания, а как же…
Добираюсь домой, живу в частном доме, там давно себе оборудовал небольшую фотолабораторию. Концентраты растворов заранее заготовлены. Проявил пленки, пока сушатся – можно поужинать. Дальше печать. Экватор ночи проходим – окно не надо завешивать. Завтра уже принесу, что снято сегодня. И с головой в новую круговерть…
Мало-помалу «живая сила» редакции стала нарастать. И вдруг появляется компьютер, тот еще, 286-й. Ведь теперь в лучших домах Европы только на них готовят издания к печати. Да, ведь где-то даже термин слышал такой – настольные издательские системы. Только термин, и все. Но оказалось, что в редакции только я на тот момент знал, что означает слово «байт», и что единичками и ноликами кодируются все буквы и цифры, точки и запятые. Так что, приятель, садись-ка за рояль, за клавиши, в смысле, за клавиатуру, и «сбацай что-нибудь, минор или мажор». Невероятно, но что-то сделали. Будем продолжим. А фотографировать пригласили – да-да, Толю Смирнова. А что сваяли на компе – на дискеты и едешь в какую-то фирмочку, у которых есть лазерный принтер. Принесенные распечатки режутся и наклеиваются на лист А3, с пустотами для фотографий и рисунков, их отдельно – на скрепочку. Это называется оригинал-макет. Обнаружится ошибка, опечатка – надо ехать, перепечатывать страницу.
Однажды к нам пришла немолодая уже женщина, скромно одета, простая прическа, не самые модные очки – она нам сделает корректуру. Получаем корректуру. Все в шоке. Все в пометках – на любых десяти строчках – штук по двадцать правок… Да, мы знали, что не очень еще наловчились в наборе, но что мы настолько безграмотны в подготовке текста к печати не могли и представить.
…Ада Абрамовна Пантюхина. Какой она была? Она была и такой, и такой, даже и такой… Она была неожиданной. Я не видел ее трудовую книжку, но мне кажется, что там не могла быть прописана обыкновенная штатная редакционная должность. Там было записано что-то другое. Что? Не знаю, моей фантазии не хватает…
А редакция росла. Компьютеров стоит уже несколько. Со мной теперь работают коллеги-верстальщики – такие же инженеры из НИИ. Интернета еще нет. Это сейчас какие-то вещи непонятны – включай поиск, не отходя от кассы получишь разъяснения по любому вопросу. Технические моменты – все тебе разжуют, вопросы композиции – вот, пожалуйста, такие и сякие рекомендации, в конце концов, смотри, как сделаны серьезные и стильные издания, какие возможны решения… А тогда? Книги какие-то существовали, но у нас их не было. «Мы Шиллеров и Гётов не читали…» Изобретали сами – нет, даже не велосипеды, какие-то орудия каменного века…
Вот берешься на новую полосу – подсаживается рядом пишущий коллега. «Вот моя статья, хочу что бы она получилась красивой, и с ней пойдут вот эта и эта фотографии. Да, и эту фотографию тоже нужно обязательно дать. Желательно еще и ту».» Ну смотри, – говорю ему, – тут даже просто текст не умещается, и это еще без заголовка, а он у тебя большой, в три строки. А ты еще и фотографии хочешь… Выход один – подсократить текст. Садись на мое место и сокращай… » И журналист садится, начинает вычерки… И что, наш наивный читатель, Вы правда поверили, будто журналист стал сокращать им самим написанное? Давно меня никто так не смешил!
Полосу все-таки доделали, не сказать что получилось уж очень красиво. Через N-е количество лет, когда уже никто даже не вспомнит про жаркие споры, наступил ли Миллениум в 2000 или в 2001, я, работающий в Московском издательстве, накопивший массу профессиональных навыков, не смог бы сделать ту полосу. Не смог бы и все! Хотя добрые редакторы меня называют иногда «волшебником»… (Стоп! говорю я себе, не распускай павлиний хвост, следи за собой…)
Прошло еще какое-то время. И снится мне сон. Я вдруг оказался в редакции, в «Вестях». Как, почему – во сне такие логические цепочки не выстраиваются. Ну вот таки оказался… Посадили меня к монитору, в ладони у меня мышь, надо начинать работать, вокруг ждут. А я не могу ничего начать, то ли я совсем не в теме, то ли в каком-то ступоре нахожусь. Ужас! Фу, просыпаюсь, утро…
Включаю компьютер. Завтрак подождет. Я уже пенсионер (успел проскочить!). С редакторами с последнего места работы 2–3 раза в год делаем книжки. Полный on-line, все по электронной почте. Даже оплата через смартфон. Пять секунд, и мы в расчете. Так, смотрю почту, ага, на этот разворот мне прислали текст, на тот – недостающие фотографии. А книга солидная, заказчик – министерство. Дизайн отработан и давно утвержден. Модульная сетка выверена. Редакторы молодцы – работаем давно, с пониманием относимся к труду коллег. Дают нужное количество знаков в отредактированном тексте – текст ложится в колонку ну тютелька в тютельку. Без всяких подгонов. Фотографии да, немного темноваты и тусклы. Но есть такая фантастическая штука – фотошоп. Фотографии у нас зазвенят! А вот эту фотку я же вчера забраковал, это съемка на смартфон, да еще в каком-то темном коридоре снято, ну совсем не для полиграфии на мелованной бумаге. Ну совсем! Нет, заказчик сказал, что ничего лучше уже не будет, ставим, что есть. Да ты ж волшебник! Эхххх… так разъэдак…
…А потом опять тот же сон. День сурка. От меня чего-то ждут. Я в ступоре. А все дело только во мне. Во мне чего-то уже нет.
Может той, тогдашней наглости?
…Сейчас, сейчас очнусь…
