«Я чувствовала себя абсолютно счастливым человеком, когда у меня был ковид и я полтора месяца не чувствовала запахов»

Юлия Левакова: Увидев это предприятие и его работу, у нас была надежда, что надзорные органы нас услышат и остановят деятельность этого заводика, потому что нарушений закона в данном случае предостаточно. Мы были уверены, что проведут проверки, исследования, выявят, что за гадость там утилизируют, так как рядом водные объекты и населенные пункты. Собственника земельного участка и арендатора накажут, а пункт по утилизации медицинских отходов уберут с земель сельхозназначения и из водоохранной зоны. Ведь в 320 метрах уже находятся и многоэтажные дома поселка Тельмана, в 400 метрах – детский сад, в 500 метрах – школа. Как такое вообще возможно?!

Мы обращались в прокуратуру, Следственный комитет, Роспотребнадзор, Росприроднадзор, в региональные министерства, постоянно размещаем жалобы на «Доброделе».

Наталья Тобольская: Периодически вызываем МЧС, сначала по поводу работы этого пункта, однако на деятельность завода они довольно быстро перестали реагировать, поэтому теперь вызываем из-за удушливого запаха, который просто невозможно уже выносить. Чувствуется, что все пытаются постепенно спустить эту ситуацию на тормозах.

Однако для нас закрытие этого предприятия – вопрос выживания. Запах мы чувствуем давно, обычно это начинается вечером, что называется «город засыпает – просыпается мафия», сотрудники надзорных органов в это время уже не на рабочем месте, а дома, которые, судя по всему находятся в более экологических местах, чем наши.

Нам очень красиво рассказывают про сохранение окружающей среды, экологии, а по факту получается, что живущие в нескольких километрах от МКАД люди не могут нормально дышать. Можно после этого сколько угодно объявлять годов экологии, но при отсутствии мониторинга и контроля, это лишь слова, не имеющие ничего общего с реальным положением дел.

Раньше у нас был прекрасный воздух, а сейчас мой сын, астматик, вынужден снимать квартиру в Москве, потому что у нас невозможно дышать. Оказалось, что многомиллионный мегаполис – более благоприятная с экологической точки зрения среда, что само по себе уже нонсенс. При этом в поселке Тельмана проживает и много пожилых людей, которые не могут никуда уехать, а жить стало невозможно. Более того, у нас собираются расширять поселок, реализовав проект новой жилой застройки со строительством дополнительного детского сада и расширением школы. А с такой ситуацией вопрос уже даже не в развитии, а в том, что это место просто становится непригодным для проживания из-за того, что заводик под боком выбрасывает в атмосферу всю таблицу Менделеева. Скоро вместо нашей больницы нужно будет онкологический центр открывать.

Маргарита Лесняк: В санитарно-защитной зоне, которая почему-то не была установлена, находятся Заозерье и пос. Тельмана и часть Кулаково. Однако удушливый запах есть и в Жуковском, а в СНТ «Быковка» прошлым летом все участки покрылись странным пеплом. И в последнее время запах в Жуковском стал постоянным, так что зона поражения накрывает все больше и больше территорий. А значит и нарушает права, гарантированные Конституцией, все большего количества граждан.

Город Жуковский также оказался беззащитен в экологическом смысле, потому что влияние свалки в Чулково и заводика уже на нашей территории, какого-то производства в промзоне за ЛИИ, где постоянно что-то жгут, еще принесет свои негативные результаты, в этом уже нет сомнений. Мы также задыхаемся. О какой экологии можно говорить, если у нас в администрации даже нет отдела экологии. На пути подобных заводиков и других вредных производств должна стоять стена – экологический контроль, а у нас на 100 тысяч населения нет ничего. В отделе благоустройства есть условный «эколог», но его функции ограничиваются обследованием деревьев для выдачи порубочного билета. Эта структура администрации и показывает реальное отношение к экологии и окружающей среде. Поэтому вопросами экологии занимаются сами жители, которые просто вынуждены отстаивать свою среду обитания.

Юлия Левакова: Роспотребнадзор и прокуратура выявили нарушения и возбудили несколько административных производств. Причем привлекли только арендатора земельного участка – ООО «Экосистемы», который с легкостью заплатит выписанные штрафы. Эта непрозрачность схемы говорит сама за себя: собственник как бы ни при чем, арендатор ООО «Экосистема», однако в некоторых документах вылезает ПАО «Экосистема», аффилированная с собственником земли. А по отдельности формально все белые и пушистые. Согласитесь, довольно странно, что надзорные органы, у которых намного больше возможностей и полномочий, не увидели того, что жители за пару кликов нашли в открытых источниках в интернете.

Юлия Левакова: Нужна воля, а иначе так и будут проверять с широко закрытыми глазами, когда жители видят семь печек, а надзорные ораны никак не разглядят. При этом нас даже на территорию не пускают, а они там были.
Мы очень надеялись на то, что Роспотребнадзор выйдет в суд, так как в одном из ответов нам сообщили о существенном нарушении законодательства. «Ввиду выявленных фактов несоответствия с заявленной ООО «Экосистема» деятельности по сбору, транспортированию обработки и утилизации отходов I-IV класса опасности фактической ситуации Раменским ТОУ Роспотребнадзора санитарно-эпидемиологическое заключение от 09.06.2017 года отозвано из реестра санитарно-эпидемиологических заключений, вместо него выдано заключение от 25.02.2021 о несоответствии санитарным правилам и нормативам», – было указано в документе. Однако этого не случилось. Более того, последнее заключение Роспотребнадзора примерно такое: выехали на место, отходы не принимаются, печи не работали, деятельность не ведется.

Юлия Левакова: Прокуратура провела проверку, возбудила административные дела и выдала генеральному директору ООО «Экосистема» предписание на исправление нарушений, хотя мы все прекрасно понимаем, что исправить ситуацию без закрытия завода невозможно. А сейчас его деятельность даже не приостановлена. Из нас пытаются сделать идиотов. Но мы то своими глазами видим, что все продолжается, просто стали работать две печки по системе «лайт». Однако медицинские отходы есть и их по-прежнему сжигают. При этом при восточном ветре, в д. Заозерье уже без разницы семь печек работает или две. А это происходит очень часто. завод работает, дымит, после проверки прокуратуры мешки закрыли брезентом, однако потом все опять валялось, непонятная жидкость вытекала из под забора. Сейчас как мы видим – все это вообще вываливается за территорию.

По закону у этого завода должна быть герметичная площадка для складирования, с организацией внутреннего рельефа, водостока, чтобы была возможность очистки от того вещества, которое утилизируется, то есть после нужна дезинфекция. Этой площадки нет, однако проверки не выявляют нарушений. Нам говорят про бетонные плиты, которые не являются монолитной площадкой, в данном случае никакой герметичности достичь невозможно. И как мы видим, никаких водостоков там нет, но почему-то кроме нас эти нарушения закона никто не замечает. Также весь процесс жестко регламентирован, но эти правила никто не выполняет. И это только несколько примеров из целого вороха серьезных нарушений. Мы неоднократно обращались в надзорные органы, чтобы провели проверку с участием представителей жителей ближайших населенных пунктов. Однако нас пока не слышат. А особенно интересно наблюдать, как после очередной проверки, начинают техникой сгружать мешки, повреждая упаковку, и в конечном счете все превращается в навал отходов из под которых вытекает непонятная жидкость, которую потом просто засыпают песком. А это медицинские отходы, просроченные лекарства, они по лицензии даже ртуть там могут утилизировать.

Ольга Агалетдинова: Конечно же пункт утилизации – это не складские помещения, тем более предприятия, которые оказывают негативные воздействие на окружающую среду и здоровье человека, должны размещаться не на сельскохозяйственных, а на промышленных землях. Скорее всего, изменение вида разрешенного использования – попытка минимизировать штрафы, а не исправление нарушений.

Мы неоднократно писали во всевозможные инстанции обращения о незаконной деятельности, на что нам отвечали, что у ООО «Экосистема» есть лицензия. Так вот эта лицензия не соответствуют фактической деятельности этого предприятия. Там указано «утилизация», а это касается только обычных отходов (ТКО или производственных отходов), при сжигании медицинских отходов в лицензии должно быть указано «обезвреживание». На это можно посмотреть и с другой стороны: все те предприятия, которые заказывают у них услугу, получают недействительные акты. А Роспотребнадзор при проверке больницы может выписать штраф за акты, оформленные ненадлежащим образом и подписанные организацией с довольно сомнительной лицензией. Нужно привлекать к вопросу медицинские учреждения, потому что законность обезвреживания их медицинских отходов важна и им тоже.

Наталья Тобольская: Нам мой взгляд, нужно требовать не документы приводить в соответствие, их там просто не должно быть, так как деятельность заводика нарушает право на благоприятную окружающую среду большого количества граждан.

Наталья Тобольская: Это, к сожалению, так. Люди, которые находятся в зоне поражения этого завода, просто на грани, потому что жить стало невозможно. И это еще лето не началось с жаркой погодой и увеличением населения за счет дачников, которые ошибочно полагают, что едут подышать свежим воздухом. Я считаю, что нельзя ждать того момента, когда ситуация станет необратимой, а бороться за свою среду обитания, потому что у нас всех дети, внуки и престарелые родственники, жизнь и здоровье которых зависит от нашей активности. Это наша земля, почему мы должны с нее бежать? Может, все-таки тот, кто отравляет жизнь десяткам тысяч людей, перенесет это прибыльное производство поближе к своему дому?

Сейчас мы живем, зажатые в клещи вредных производств, с одной стороны у нас свалка в Чулково, которую маскируют под производство эко-грунта, с другой стороны – пункт утилизации медицинских отходов, который просто не может размещаться в такой близости от жилых домов, в водоохранной зоне на землях сельхозназначения.

Наши места известны тем, что еще во время войны 1812 года на месте деревни Кулаково жгли костры, чтобы французская армия на другом берегу р. Москва думала о наличии войск. Этот маневр позволил выиграть время. Тогда Отечество отстояли, возможно, это получиться и сейчас. Помимо исторической ценности, у нас находится горнолыжный курорт, на базе которого тренировались олимпийские чемпионы. Так вот это и надо развивать, а не свалки и вредные производства. Нужно строить, а не ломать то, что есть. А сейчас мы выживаем. Можете себе представить, что я чувствовала себя абсолютно счастливым человеком, когда у меня был ковид и я полтора месяца не чувствовала запахов. А потом вернулось обостренное обоняние и начался кошмар. Форточку открыть невозможно, да и с закрытым окном удушливый запах на всю квартиру.

Ольга Агалетдинова: Хотелось бы, чтобы городская администрация поддерживала жителей более активно, да, многие полномочия ушли в область, но есть прецеденты в других муниципалитетах, когда именно благодаря позиции местной власти закрывались вредные производства. Возможность разговаривать с губернатором и министерствами напрямую, нам сейчас очень необходима.
В регионе есть замечательная программа «Экология и окружающая среда Подмосковья», в нее может войти любой муниципальное образование, чтобы получить финансирование из регионального бюджета. Если бы Жуковский вошел в эту программу, у нас была бы возможность провести множество исследований проб воды, воздуха, грунта, чтобы получить фактическое подтверждение нанесения вреда окружающей среде и здоровью граждан. На основе этих данных можно посчитать ущерб и уже с этим выходить в суд.

Юлия Левакова: Надо понимать, что этой территории живем не только мы, но и наши дети, родственники, это место нашего обитания, поэтому мы вынуждены бороться за свои права, раз это почему-то не делает государство. Мы те зверьки, которые приперты к стенке, и будем идти и бороться до конца, у нас просто нет другого выбора. Даже то, что сейчас там происходит на данный момент времени, это надо вывозить, обезвреживать, утилизировать, надо обеззараживать землю, разбираться с водой, потому что мы видели жидкость красного цвета которая течет в канавах по периметру земельного участка. Это химическое заражение региона и надо его дезактивировать. Люди оказались в заложниках чудовищной ситуации, которой просто в принципе не должно было быть