В детстве мы редко задумываемся о том, кем написано книга, затронувшая наши чувства. Вспоминается, как в юные годы меня очаровала «Песнь о Гайавате» своими напевными строчками. Бывало, бежишь в школу, размахивая портфелем, и повторяешь «…из страны Оджибуэв, из страны Дакотов диких…». Позднее узнала, что написана она американским поэтом Лонгфелло, и, хотите верьте, хотите нет, но только недавно, в связи со 150-летним юбилеем Ивана Бунина узнала, что он ее и перевел.
Первое мое знакомство с поэзией И. Бунина произошло в 1974 году, когда приобрела для своих детей книжечку издательства «Малыш» – «Пахнет черемухой». Удивительно, как составитель точно подметил главную особенность Бунина – поэта, единственную в своем роде и отличающую его от других поэтов, – пристальное внимание к запахам; свет, краски и звуки при том присутствуют в неотъемлемой гармонии: «чем жарче день, тем сладостней в бору дышать сухим смолистым ароматом», «свежо и сладко пахнет можжевельник». Да и зачин той песни о Гайавате – «если спросите – откуда эти сказки и легенды с их лесным благоуханием» – типично бунинский.
Томик «взрослых» стихов Бунина поставила в книжный шкаф в 1990 году, рядом со стихами Гумилева, Ахматовой, Цветаевой. Кому-то такое соседство может показаться странным… Но и М.Цветаева, и И.Бунин ни к одному из литературных течений не примыкали, а Н.Гумилев и А.Ахматова – все же лучшие представители Серебряного века. Где-то мне встречалась фраза, Бунин – это «торжество Золотого века поэзии внутри Серебряного». Современники Бунина поэты-символисты иронически называли его «старомодным пейзажистом». Однако, Пушкинскую премию в 1903 году, а затем и в 1909 году от Российской Академии наук получил Бунин, а не кто-то другой. И первым русским писателем, отмеченным Нобелевской премией «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы», был И.Бунин.
У него, действительно, мало любовной лирики, но его стихотворение, начинающееся строчками
Мы рядом шли, но на меня
Уже взглянуть ты не решалась,…
мне ближе, чем вся туманная любовная лирика Блока.
К прозе Бунина мое внимание привлек К. Паустовский в пору, когда я им зачитывалась. У него есть серия очерков «Литературные портреты», и среди них – «Иван Бунин». Было невозможно не откликнуться на такие слова Паустовского:
«Чем больше я читаю Бунина, тем яснее становится, что он почти не исчерпаем», или «Все, о чем говорит Бунин…видно, слышно, осязаемо, вещно и надолго радует, либо печалит нас». Прочла почти все бунинское, что тогда было доступно, но кумиром остался Паустовский.
Новое прочтение произведений Бунина состоялось после того, как на экраны вышел фильм Н. Михалкова «Солнечный удар», одноименный рассказу Бунина, с привлечением его дневников «Окаянные дни». Не кинематографическим языком, а только языком Бунина можно передать любовные переживания героя этого небольшого рассказа. Здесь снова хочется цитировать Паустовского:
«Каждый рассказ и каждое стихотворение Бунина подобны сильному магниту, который притягивает из самых разных мест все частицы, нужные для этого рассказа».
Гениальной находкой режиссера было показать средствами кинематографа, во что превратилась мирная жизнь персонажей Бунинского рассказа после бойни Первой Мировой войны и 1917 года. Невозможно без содрогания и ужаса смотреть, как расправились красные «победители» над теми русскими, которые не последовали за Врангелем и остались в Крыму. Факт этот был уже известен, но одно дело – знать, а другое – видеть. Поистине, окаянные дни.
Покинув Россию в 1920 году и ведя на чужбине нищенскую (большая часть Нобелевской премии была роздана тем, кто просил) и бесприютную жизнь, он все же писал о России, и для русского человека сохранял в пейзажных зарисовках облик той Руси, для него незабвенный, которой теперь уже некому помнить, но благодаря зоркому глазу Бунина, подмечавшему неисчислимое богатство оттенков в простеньком среднерусском пейзаже, можно воспроизвести силой воображения.
Думаю, что повесть «Митина любовь» не одолеть сегодняшнему среднестатистическому молодому человеку, хотя бы его и заинтересовали Митины любовные переживания, потому что они проходят на фоне и в тесной связи с описанием природных явлений. Значительное место в повести занимает быт и характеры дворовых людей, так называемой «дворни», а вовсе не жизнь «уходящего дворянства», как то приписывали Бунину. Тот же «перекос» можно найти и в дореволюционных рассказах.
Первым, обратившим на себя внимание, был рассказ Бунина «Антоновские яблоки», уже в нем показан тип крепкого хозяйственного мужика, названного после 1930 года кулаком и раскулаченного. Поражает зоркость, с которой Бунин увидел/предвидел грядущее превращение человечества в «общество потребления». Это рассказы «Господин из Сан-Франциско» и «Деревня».
Отслеживая годы написания, хочется отметить, что с годами Бунин пишет все короче и короче, но это не значит, что темы мельчают. На тему, затронутую в рассказе «Темные аллеи» Л.Толстой написал целый роман «Воскресение» – громоздкий и тяжелый.
Жаль, все еще не прочитан роман «Жизнь Арсеньева», за который Бунин и получил Нобелевскую премию, о котором Паустовский сказал: «Жизнь Арсеньева»… – слиток из всех земных очарований, горестей, размышлений и радостей… В этой книге поэзия и проза слились воедино, слились органически, создав новый удивительный жанр». А сам о себе Бунин говорил: «…я всё-таки…прежде всего поэт. Поэт! А уж потом только прозаик».
Светлана Полотнова
