В драматическом театре “Стрела” появилась новая форма зрелищ – “Читки по четвергам”
Театр «Стрела» экспериментирует. Сценическое искусство и драматургическое – это не одно и тоже. Есть такие пьесы, которые никогда не видели ни одну сцену, но есть такие современные пьесы, которые хочется прочесть, понять, поделиться содержанием со зрителем. Появляются пьесы спорные, неоднозначные, и у режиссеров возникает желание “проверить” их на зрителя, определить – стоит ли за них браться, интересен ли зрителю текст? И театр “Стрела” решил расширить свой “литературный портфель”.
Со времен К.С. Станиславского, да и раньше, в театрах устраивались читки пьес. Определенных правил читок нет, и каждый коллектив, взявшийся за такое дело, сам выбирает или придумывает форму “читки”.
В первой декаде октября в “Стреле” состоялась читка пьесы Дмитрия Данилова “Свидетельские показания”. Автор – наш современник, драматург, писатель, поэт. Его произведения переведены на многие иностранные языки, он лауреат нескольких российских и зарубежных премий. Пьеса Данилова “Свидетельские показания” в 2018 г. вошла в шорт-лист 16-го Международного драматургического конкурса “Действующие лица”, и опубликована в сборнике “Лучшие пьесы 2018 года”.
“Свидетельские показания” – из разряда “философских пьес”, поднимающих вопрос о существовании человека, о том, что значит его жизнь, что он сам значит. «Быть или не быть?» Бытует мнение, что пьеса хороша, если она хороша в прочтении. Этот текст хорош в прочтении, и режиссер театра Сергей Золкин взял его для эксперимента.
В начале текста есть ремарка: “Человек выпал из окна своей квартиры и разбился насмерть”, а в конце пьесы – реплика, идущая рефреном: “Я ничего не могу о нем сказать”. На протяжении всего действия персонажи дают показания невидимому и неслышимому следователю. По ответам людей мы догадываемся, какие вопросы им задает следователь. По сути, вопрос один: “Что вы можете сказать о погибшем?”. Персонажи никак не именуются, образов, по сути, нет, только обозначен их пол. По их репликам мы можем определить их социальный статус, в какой-то степени характер, отношение к погибшему и отношение к жизни в целом. Все показания порой противоположны, скудны и мы мало узнаем о человеке. Драматург будто ведет читателя «по ложному следу»: вот-вот станет понятно, что был за человек этот погибший, вот-вот станет ясно, почему он выпал из окна и т. д. Но в финале текста – «ловушка»! Мы слышим голос погибшего, который тоже обозначен всего лишь буквой «м». Он говорит следователю, который его не слышит, что прыгнул из-за скуки, что причин для самоубийства никаких не было. И в конце реплики: «…ничего не было. Ничего. И ничего нет и не будет». Важная мысль, которую передает нам погибший «м» такова: на том свете тоже ничего интересного, но зато можно летать.
После прочтения возникают экзистенциальные вопросы: «А существуем ли мы вообще? А есть ли мир? Что человек оставляет после себя?» Конечно, эта пьеса об одиночестве.
Читка была не просто читкой по ролям. Это был литературный спектакль. Его хочется повторить. Были использованы микрофоны, музыка. Манера чтения колебалась между чтецкой и актерской. В этом было своеобразие и привлекательность действия. Зрители-слушатели были погружены в происходящее, забывая, что это реальность художественная. В конце чтения пьесы режиссер Сергей Золкин прочел последний монолог главного героя – погибшего. Прием был оправдан, ведь сам погибший тоже выступает «режиссером» ситуации.
Первая «читка» вызвала большой интерес у зрителя, судя по раскупленным билетам на следующую читку. Мы продолжаем два четверга в месяц «читать» разные современные пьесы. Спорные, скандальные, пьесы «для всех» и «не для всех». Главная задача режиссера проекта Сергея Золкина, чтобы пьеса была из списка «хорошей литературы», заставляющей думать и сопереживать.
