Как больница стала зеркалом всего, что случилось с городом
В чем причины очевидного кризиса в Жуковской городской больнице? Почему руководство ГКБ и глава города стараются его не замечать? Об этом наш разговор с врачом анестезиологом-реаниматологом Альмирой Кумаховой, которая отработала в отделении реанимации Жуковской ГКБ два с половиной года. Казалось бы немного, но это были лучшие годы ее врачебной практики. И она уверена в этом на сто процентов. В сентябре Альмира Кумахова и трое ее коллег ушли из больницы, выразив таким образом солидарность с заведующим отделением анестезиологии-реанимации Сергеем Беликовым. Надо признать, это беспрецедентный случай в истории ГКБ, когда врачи сказали: так жить нельзя.
Альмира Кумахова еще молодая женщина, но уже опытный врач. У нее сформировавшийся взгляд на профессию и выстраданное понимание, что значит работать в реанимации, где жизнь и смерть всегда рядом, где легких больных практически не бывает.Она не стесняется эмоций, когда говорит. И говорит то, что думает, а не рисует образ. В ней гармонично сочетается застенчивость отличницы и решительность пассионария. При этом иметь мнение и быть правой — для нее не одно и то же. Она уверена, что истина рождается не в споре, а в результате искреннего желании ее искать.
— Вы перешли в Жуковскую ГКБ из московской больницы, где зарплаты врачей выше, чем по области. Почему?
— Да, я работала в больнице РЖД. Она находится в Печатниках, и меня все там устраивало. Но два с половиной года назад Вахтанг Евгеньевич Ломтатидзе, который на тот момент был главврачом Жуковской ГКБ, пригласил меня в Жуковский. До этого мы с ним вместе работали в Москве. Я приехала, посмотрела и поняла, что это то место, где я бы хотела работать. Вы правы, вопрос зарплаты был вторичен по сравнению с тем, какой потрясающий коллектив был в жуковской реанимации. Заведующий отделением Сергей Александрович Беликов — очень высокого уровня профессионал, работать с ним — это не только удовольствие, это большая удача для врача, который стремится к профессиональному росту. У него быстрый ум, природная интеллигентность и богатый опыт работы в реанимации, где каждый день, порой в экстремальном режиме, идет борьба за жизнь пациента. Больные часто поступают к нам в бессознательном состоянии, и врач реанимации — единственный человек, с которым родственники связывают надежду. Такая ответственность требует высочайшей мобилизации всего коллектива: и врачей, и медсестер, и санитарок, которых всегда не хватает, но их работу отменить невозможно. Здесь очень важно, чтобы коллектив работал слаженно, люди доверяли друг другу и понимали друг друга. Сергей Александрович обладает удивительной, на мой взгляд, способностью выстраивать отношения в коллективе. При этом он ничего особенного вроде бы и не делал: просто с уважением относился к людям. Он всегда был готов прийти на помощь , не забывал благодарить за правильные действия, а замечания делал конфиденциально. Он был не над нами, а один из нас. При этом было ясное ощущение, что он не оставит в трудную минуту и возьмет ответственность на себя.
— Вы считаете это правильным, когда зав. отделением берет ответственность на себя?
— Да, конечно. Это никак не умаляет ответственности каждого сотрудника на своем месте. Более того, мотивирует персонал еще более трепетно относиться к своей работе, накладывает вполне определенные моральные обязательства перед тем, кто за тебя отвечает. Для меня, как врача реаниматолога, например, это очень важно. Надо понимать, что каждый врач отделения реанимации по сути принимает решения, за которыми стоит вопрос о жизни пациента. Легче, когда знаешь, что ты не один.
— Как вам кажется, уход Беликова из ГКБ — это тревожный симптом, или все-таки «незаменимых не бывает»?
— Я могу ошибаться, но мне это представляется не симптомом, а приговором. Нет, конечно, придут новые врачи и, насколько я знаю, есть новый зав. отделением из 13-й больницы. Но, во-первых, нужно время, чтобы сложился по-настоящему эффективный коллектив. Во-вторых, не у всех это может получиться. Роль личности в истории никто не отменял. Это зависит даже не от квалификации, а от элементарных особенностей характера, воспитания, умения ценить персонал и понимания того, что все мы находимся в условиях компромиссов, когда люди вынуждены работать на полторы-две ставки, когда обрудование оставляет желать лучшего, а мера ответственности не всегда соответствует возможностям. Разваливать всегда проще, чем создавать. Я, к сожалению, не верю в то, что придут люди уровня Сергей Александровича.
— Почему?
— Потому что атмосфера в ГКБ стала другой. Новый главврач создает собственную систему ценностей в здравоохранении. И она несовместима с понятиями о бережном отношении к высокопрофессиональным кадрам. Это многие ощущают, но не все готовы этому открыто противостоять.
— А вы общались с главврачом?
— Я видела Лилию Алиевну Бусыгину пару раз во время своего дежурства. Она приходила в отделение с инспекцией. Довольно неприятное ощущение, когда руководитель больницы в безапелляционно командной манере, при всех ее сопровождающих лицах, начинает отчитывать персонал за то, как неправильно (на ее взгляд) лежит пеленка или не так осуществляется уход за больным. Я не говорю о том, что лечащий врач, который с этим больным находится все свое рабочее время, лучше знает, что надо делать. Суть даже не в этом. Ведь есть гораздо более важные вещи в реанимации, чем условно «правила заправления койки». При этом она практически не обратила внимание на самих больных, не заинтересовалась их состоянием, не стала выяснять, какие проблемы в отделении, в чем нуждается реанимация… Просто показательно продемонстрировала себя, без всякого смысла и пользы для нашей работы.
— Эта история с показом фотосъемки больного на общем собрании руководителей подразделений ГКБ и претензий в адрес реанимации, она действительно была похожа на шоу?
— Я там не была, это совещание руководящего состава больницы, рядовые врачи там не присутствуют. Коллеги мне рассказали об этом, когда я пришла на дежурство, и сообщили, что Сергей Александрович написал заявление об уходе. Конечно, это ужасно несправедливо. И, на мой взгляд, не очень честно со стороны главврача. Речь шла о больном с тяжелой стадией онкологии, он умирал, и уже ничего нельзя было сделать. Он очень тяжело уходил, врачи и медсестры делали все, чтобы облегчить его страдания. Возможно, Лилия Алиевна пришла в тот момент, когда медсестры, занимаясь другими пациентами, еще не успели обработать больного, поменять белье… Но это вовсе не вопрос о качестве медицинской помощи. И уж тем более — не повод делать из больного показательный экспонат, называя фамилию и пренебрегая вопросами врачебной этики. В общем, через два дня я тоже написала заявление об уходе.
— Вы сообщили Сергею Александровичу о своем решении, прежде чем написать заявление?
— Нет, это мое собственное решение, и оно не требовало консультаций. Я отчетливо поняла, что в такой атмосфере работать нельзя. Беликов, на мой взгляд, поступил правильно, я бы тоже так поступила на его месте. Мы были командой единомышленников, теперь ее нет. Этот больно и очень печально, но терпеть унижения — тоже не выход. Врач должен спасать больных людей, а не подстраиваться под методы руководства очередного начальника. В такой ситуации врач теряет главное — уверенность в себе и готовность принимать ответственные решения в борьбе за жизнь пациента. Если честно, я не очень понимаю, почему уход хороших врачей не беспокоит руководство города. Ведь речь идет о его жителях. Не мы, а они будут страдать от того, что такие врачи как Беликов, покидают больницу. Жуковский — прекрасный город, и он конечно достоин качественного здравоохранения. Талантливые и высокопрофессиональные врачи — это золотой фонд, которым надо дорожить. Особенно в ситуациях, когда больница переживает трудные времена.
— Вы уже нашли новое место работы?
— Да, практически сразу после увольнения из ГКБ. Меня пригласили в частную хирургическую клинику, которая арендует два этажа в Центральной больнице экспертизы летно-испытательного состава. Здесь хороший персонал, современное оборудование и очень адекватная атмосфера. Если честно, мне для полного счастья не так много надо: я очень люблю свою работу, самое главное для меня – возможность совершенствоваться в профессии и приобретать опыт, которого никогда не бывает много.
— Вы думали о том, что когда-нибудь, может быть, вернетесь в ГКБ.
— Пока нет. Я не понимаю, что происходит сегодня в системе здравоохранения города, к чему это все приведет. Для меня важно, не где работать, а с кем. Я благодарю судьбу и Сергея Александровича Беликова за эти два с половиной года. Они были прекрасны.
